• Ориенталистика
• 2022 год
• Том 5, № 3

Статья является продолжением авторского исследования перевода спорных мест «Стелы сатрапа» [1]. 1. Приводятся дополнительные аргументы в пользу прочтения группы графем  в строке 9 как xft sbj. Аргументируется вариант перевода строк 8–9: «(8) Ее название (т.е. название области. – А. С.) – “Топь земли Ваджит”. Ранее она принадлежала богам Буто до того, как <она> изменилась ₍₉₎ при мятежнике Ксерксе, который не совершал жертвоприношений там для “душ Буто”»; 2. Приводятся дополнительные аргументы в пользу авторской трактовки эпитета Хора «первый из богов, который появился позже» и ««начало богов, которое возникнет после (снова)» в строках 10–11; 3. Значение глагола wdj «бить», предложенное А. Эрманом, оспаривается. Предлагается перевод строки 11: «(Хор)... сверг тех мятежников Ксеркса в его дворце и его старшего сына».

• эпиграфика
• Поздний Египет
• Птолемей
• «Стела сатрапа»
• Ксеркс

Введение

Осенью 2021 г. по следам нашей статьи, посвященной интерпретации ряда спорных мест «Стелы сатрапа» [1], появилась реплика И. А. Ладынина [2], содержащая новые ошибки в переводах надписей эпохи правления Птолемеев. Объяснить их можно только тем, что наш оппонент недостаточно владеет египетским языком. Поэтому приходится публиковать очередной ответ, поскольку методы ведения дискуссии, использованные оппонентом, могут создать неверное представление о результатах нашей полемики. Его методология «забалтывания» наших аргументов, основанных на собственном прочтении и переводе египетских текстов, и противопоставление им лишь ссылок на опубликованные ранее переводы и свои «интуитивные» доводы позволяет нам сосредоточиться в данной статье лишь на тех моментах, которые хоть в какой-то мере дают возможность для дискуссии.

Приступая к анализу новых «аргументов» И. А. Ладынина, следует еще раз рассмотреть спорные фрагменты «Стелы сатрапа», ставшие причиной нашей полемики.

Фрагмент 1. Строки 8–9, где упоминается о конфискации в правление Ксеркса некоего земельного участка у жречества города Буто, видимо, после подавления персами восстания 486–484 гг. до н. э. в Египте:

Исследователи обычно считали подлежащим предложения в строке 9 лексему, выраженную группой знаков . Они единодушно трактовали эти графемы как hft.j «враг». В результате появлялись приблизительно одинаковые переводы, например: “Das Sumpfland, Das-Land-der-Uto ist sein Name, gehörte früher den Göttern von Pe und Dep, bevor es umgewandelt hat ₍₉₎ der Feind Xerxes. Nicht hat er daraus Opfer dargebracht für die Götter von Pe und Dep” [5, S. 134] или “The northern marshland, whose name is The Land of Edjo, it formerly belonged to the gods of Pe and Dep, before the enemy Xerxes revoked it. He did not make offerings from it to the gods of Pe and Dep” [6, p. 394]¹.

Мы предложили транслитерировать и переводить строки 8–9 «Стелы сатрапа» следующим образом: Ее название (т. е. название области. – А. С.) – «Топь земли Ваджит». Ранее она принадлежала богам Буто до того, как <она>² отошла (9) к мятежнику Ксерксу, который не совершал жертвоприношений там для “душ Буто”» [1, с. 31].

По нашему мнению, в строке 9 за знаками  скрывается предлог h с последующим существительным  «мятежник». Это позволило считать группу знаков  не подлежащим h.j «враг», но косвенным дополнением h sbj, и, в свою очередь, полностью трансформировало представление о синтаксисе предложения в строке 8–9 [1, c. 35–36].

Основанием для данной гипотезы послужила идеограмма , за которой в поздний период, как нами было показано на примерах из птолемеевских текстов, скрывается значение sbj. Об этом свидетельствует более 20 случаев, где фонетическим комплементом в словах с детерминативом является sbj. Кроме того, нами указано на 8 примеров, где лексема sbj, детерминированная знаком , встречается в одном тексте со словом h.j, выписанным, однако, исключительно с детерминативом и его производными [1, c. 33–34]. В данной статье мы дополним этот список фонетическими написаниями sbj исключительно с детерминативом , наиболее близким графеме  «Стелы сатрапа». Это 14 новых примеров из текстов греко-римского времени в храмах Дендеры и Эдфу –  [7, p. 18:1], [7, p. 80:5], [7, p. 100:10], [7, p. 106:1; 118:2][8, p. 49:14;], [7, p. 201:15; 207:8³], [9, p. 106: 9, 12], [7, p. 299:10][8, p. 82:1; 192:17⁴]. Следует отметить, что подобные написания лексемы sbj регулярно встречаются и в более ранние периоды египетской истории, например, в надписях XXVI династии, где лексема / появляется в одном тексте со словом h.j, детерминированным знаком [10, S. 728].

И. А. Ладынин, в очередной раз заверив читателя, что его «перевод в целом соответствует принятому до сих пор в литературе» [2, c. 23], фактически привел лишь два «контраргумента» транслитерации  «Стелы сатрапа» как sbj. Прочитав, наконец, упоминаемую им ранее работу Ж.‑К. Гуайона, он ссылается на примеры из Эдфу (см.: [11, p. 160:3][12, p. 21:13–14]), где французский исследователь трактует графему как h.j  «враг» [13, p. 38, n. 1; 61]. Однако, как уже упоминалось нами, Ж.-К. Гуайон не подтвердил подобную транслитерацию аргументами [1, c. 32]. И. А. Ладынин решил это сделать за него, однако смог лишь предположить, что значение h.j для графемы  в двух приведенных им надписях из Эдфу «напрашивается по смыслу» [2, c. 26]⁵!

Полагаем бессмысленным в данном случае спорить с интуицией нашего оппонента. Однако следует заметить, что автор единственной современной грамматики птолемеевских текстов Д. Курт, стоявший у истоков грандиозного проекта переводов текстов храма в Эдфу, транслитерирует графему  как sbj именно в той надписи из Эдфу [11, p. 160:3][14, S. 276], которую И. А. Ладынин охарактеризовал как «еще менее спорный пример» значения h.j для этого знака!⁶ Понять причину такой транслитерации Д. Курта несложно: он опирается на то фонетическое значение sbj, которое регулярно встречается в птолемеевских текстах Эдфу с детерминативами .

Еще более «существенным» аргументом в пользу значения h.j для графемы  И. А. Ладынин считает примечание в учтенном им теперь словаре П. Вильсон. Последняя гипотетически предполагает чтение h.j для знаков, содержащих компонент , но фактически также не приводит ни одного примера в пользу этого [16, p. 819].

Окрыленный своей «находкой», оппонент указывает на примечание, где нами акцентируется внимание на случаях появления других фонетических значений перед детерминативом , в частности, на слове rkj.w⁷. Поскольку последняя лексема в текстах может выписываться и со знаком , обычно употреблявшимся в слове «враг / враги», И. А. Ладынин замечает, что такую замену следует допускать и для группы знаков  «Стелы сатрапа»⁸. Естественно, при этом он не забывает подчеркнуть, что случаи такой замены не являются «нормативными или частотными» [2, с. 27]. Однако отсутствие хотя бы одного примера подобной замены показывает, что нашему оппоненту вообще не удалось найти каких-либо прецедентов для этого⁹.

В этой связи приведем пример из храмового текста в Дендере, где говорится:  «Те, кто с ножами¹⁰, схватите того грешника, того злодея, того мятежника, кто будет сожжен¹¹, того мятежника, врага Ра, того мятежника, врага ладьи Нешемет, того мятежника, врага Осириса, предстоящего Западу, великого бога в Дендере... пусть их ввергнут во мрак» [7, p. 297:7–8]. В данном фрагменте лексемы jw.tj «грешник» и Dw.t(j) «злодей» выписаны фонетически как  , в то время как sbj и h.j – через идеограммы и  соответственно. Можно предположить, что знаки и  в греко-римских текстах могли выписываться без фонетического комплемента, если за ними по умолчанию было закреплено значение sbj и h.j соответственно. В том случае, если они выступали как детерминативы в других словах (например, jw.tj и Dw.tj), перед ними обязательно указывалось соответствующее фонетическое значение¹².

Для подтверждения нашего предположения следует обратиться к устойчивым выражениям иероглифических текстов греко-римского времени, в которых встречаются лексемы sbj/sbj.w и h.j/h.jw. Показательными примерами служат словосочетания dr sbj/sbj.w «изгонять мятежника / мятежников» и dr h.j/h.jw «изгонять врага / врагов». В первом случае встречается как полная фонетическая запись [8, p. 192:17][24, Abth. IV, Bl. 74 (b)]¹³, так и идеографическая – [25, p. 44:2].

Таким же образом обстоит дело и со словом h.j/h.jw в выражении dr h.j/h.jw, фонетически представленном как [11, p. 87:13; 191:18], а идеографически –  [25, p. 43:1]. Соответственно, можно предположить, что в греко-римских текстах за идеограммами было закреплено фонетическое значение sbj, а за – h.j.

Тогда слово  в строке 9 «Стелы сатрапа» нельзя рассматривать как лексему h.j «враг», поскольку в текстах греко-римского времени последняя, как показывают приведенные выше примеры, детерминируется знаком .

Что же касается умозаключений И. А. Ладынина по поводу чтения группы знаков  как h.j, то они, как представляется, носят характер «логики сна». Оппонент, игнорируя указанные нами более сорока примеров фонетического значения sbj для знаков ¹⁴, не приводит ни одного случая фонетического комплемента h.j перед этими графемами не только из хронологически близких «Стеле сатрапа» текстов греко-римского времени, но и вообще из египетских надписей какой бы то ни было эпохи. Не комментирует он почему-то и найденные нами случаи написания лексем h.j и sbj в одной строке с детерминативами и соответственно и , что, по идее, должно было бы заставить вдумчивого исследователя обратить пристальное внимание на возможное альтернативное прочтение группы знаков  «Стелы сатрапа». Однако наш оппонент игнорирует это, считая надежными аргументами не подкрепленное фактами высказывание современной исследовательницы и случаи замены детерминатива  на  в фонетически отличных от h.j словах¹⁵! Палеографию же  в «Стеле сатрапа» он фактически объявляет уникальной! Как-то комментировать подобную методологию исследования представляется явно пустым занятием.

Еще раз вернемся к рассмотрению вопроса о предикате предложения конца строки 8 – начала строки 9 [1, с. 35–36]. Как видно из вышесказанного, основной причиной нашей транслитерации an<=f> ₍₉₎ s h sbj #SrS данного фрагмента стала интерпретация знаков  как косвенного дополнения h sbj. В этом случае единственно возможным вариантом остается признать сказуемым возвратный глагол an s, а подлежащим – редуцированное местоимение 3 л. ед. ч. м.р. -f [1, с. 35]. В своем переводе мы исходили из интерпретации возвратного глагола `n sw h как «поворачиваться к / отходить к», которую предположительно можно вывести из основного значения глагола  hft«переворачивать(ся), отворачивать(ся)» [20, Bd. I, S. 188], а также «возвращаться, отходить, отступать» [16, p. 154][26, vol. II, p. 289:8][22, p. 56:5].

Вместо того, чтобы убедительно оспорить ключевые аргументы в пользу подлежащего sbj, автоматически меняющего синтаксис предложения строк 8–9, И. А. Ладынин обрушивается с критикой на наше предположение считать предикатом глагол `n sw. Он просит «дать подтверждение несомненной аналогией в другом тексте» для нашего предположения переводить словосочетание h «отойти к», а также обвиняет нас в перенесении на древнеегипетский текст семантики русского языка [2, c. 24–25]. Однако в этом требовании следует видеть не более чем полемическую уловку. 

Во-первых, как уже нами указывалось [21, c. 35, прим. 13], глагол используется сравнительно редко, и мы не осведомлены полностью обо всех его значениях, включая и управление глагола16. Поэтому вполне допустимо предположить возможную семантику «отходить к», исходя из зафиксированных «возвращаться, отступать».

Во-вторых, наш оппонент, переводящий этот фрагмент как «пока не отнял (букв. “обратил вспять, попятил”) ее враг HSryS», не совсем понимает, что и сам пытается найти для глагола an возможное значение, исходя из контекста. Но, как мы уже упоминали [1, с. 36], ни одного контекста, который бы вообще подтверждал для глагола `n значение «отнимать», нет. Кроме того, выводить значение «отнять» из указанной И. А. Ладыниным исходной семантики «обратить вспять, попятить» недопустимо с точки зрения русского литературного языка [1, с. 36]¹⁷.

Наш оппонент подвергает критике и предложенную нами трактовку предлога h, говоря, что у того отсутствует «несомненное значение направленности» [2, с. 25]. Однако египетские тексты свидетельствуют о противоположном. Например, в надписи о божественном рождении Хатшепсут, с которой И. А. Ладынин не может не быть знаком¹⁸, имеется следующий фрагмент: dj=s `=s h Hm=f «Она (богиня Хатхор. – А. С.) протянула руку к Ее Величеству» [28, S. 228:6; 29, S. 106]. Почему h здесь не имеет пресловутого значения «направленности», остается только гадать.

То же самое мы видим в другой надписи на стеле из заупокойной часовни Хатшепсут в Дейр эль-Бахри: «Слова, сказанные Нефтидой, владычицей богов [...] дочери <Ра>, любимой им (т. е. Хатшепут. –А. С.): «Я пришла как Хатхор к твоему отцу, владыке богов Атуму...» [30, pl. 115].

Как представляется, можно найти и альтернативный вариант перевода рассматриваемого фрагмента «Стелы сатрапа», который основывался бы на зафиксированных в самих египетских текстах значениях глагола `n sw. Так, в одном из текстов храма Эдфу перечисляются эпитеты Хора Бехдетского: «Слова, сказанные Хором Бехдетским, великим богом, пестрым оперением, выходящим на горизонте, тем, который изменился в своей форме, (став) [быком], великим силой, чтобы отразить врага от «Места резни»<sup>19</sup>...» [12, p. 213: 13–14]. Как легко увидеть, возвратный глагол `n sw имеет здесь значение «изменяться». 

То же самое встречается и в других фрагментах храмовых текстов в Эдфу; ср., например, эпитеты Хора Бехдетского an=f s(w) m tjt=f m mAj wr pH.tj «...тот, кто изменился в своем образе в великого силой льва» [9, p. 18: 12] или an=f s(w) m tjt=f r msn.tj prj-a «он изменился в своем образе, став могучим гарпунщиком»²⁰ [11, p. 8:7–8;]²¹.

Значение глагола an sw «изменяться» вполне подходит по контексту рассматриваемому фрагменту «Стелы сатрапа». Но как в этом случае переводить предлог h? Как представляется, h может здесь иметь значение «во время ([правления] кого-либо), при (ком-то)». Для подтверждения этого следует обратиться к надписи 9-го года правления Сети I в Канаисе, где говорится: ₍₇₎ jry nTr spr.t=j bs.n=f n=j mw Hr Dw Dr nTr.w wA.t qsn.tj snDm.tj h nsw.yt=j «Бог выполнил мою просьбу, он дал течь для меня водам на горах. Со времен богов была дорога (там) дурной, (но) стала удобной при моем царствовании» [26, vol. II, p. 66:13]. Выражение h nsw.yt=j «при моем царствовании» показывает, что предлог h мог использоваться во фразах, указывающих на время правления того или иного правителя.

Если экстраполировать эти данные на рассматриваемый фрагмент строки 8–9 «Стелы сатрапа», то его, на наш взгляд, можно перевести так: «₍₈₎ Ее название (т. е. название области. – А. С.) – “Топь земли Ваджит”. Ранее она принадлежала богам Буто до того, как <она>²² изменилась ₍₉₎ при мятежнике Ксерксе, который не совершал жертвоприношений там для “душ Буто”». Надо сказать, что значение «изменять, преобразовывать» для глагола an использовали и предыдущие переводчики [5, c. 37], которые, однако, ошибочно считали группу знаков  в строке 9 подлежащим.

Полученный перевод выглядит предпочтительнее труднообъяснимого с позиций русского языка перевода И. А. Ладынина²³, в котором значение глагола an попросту подставлено с целью получить нужный смысл. Справедливости ради следует отметить, что произвольные интерпретации семантики глагола an нередко характерны и для зарубежных переводов «Стелы сатрапа», на которые наш оппонент, по его же собственному признанию, ориентировался [2, c. 23] и от которых попал в полную зависимость, традиционно относясь с нескрываемым пиететом к мнению большинства.

Фрагмент 2. Вторым пунктом разногласий c И. А. Ладыниным стал эпитет Хора в «Стеле сатрапа» (строки 10–11). Напомним, что наш оппонент переводит его как «первенствующий среди богов, воссуществовавших после (него)» [31, с. 569, прим. 76]. Таким образом, он относит причастие xpr к предыдущему слову nTr.w «боги», что ошибочно [1, с. 41].

Однако в последней работе И. А. Ладынин фактически принимает наше предположение о связи причастия xpr с богом Хором, как и перевод «появившийся после», непринужденно упомянув его «в качестве возможной альтернативы моему прежнему пониманию» [2, с. 30]²⁴. Подобная резко изменившаяся позиция оппонента избавляет нас от необходимости еще раз разбирать эпитет , который мы вслед за Д. Куртом предложили переводить и как «начало богов, которое возникнет после (снова)»²⁵, и как «первый из богов, который появился позже» [1, с. 41]. Поэтому в данной работе остановимся на наших аргументах о возможном двойном смысле этой фразы в «Стеле сатрапа» [1, c. 40–41].

Наше предположение основывается на том, что эпитет употреблен по отношению к Хору из Буто как местному богу-демиургу. Полагаем, что он мог одновременно содержать отсылки как к мифологеме предвечного бога-творца, стоящего у начала и конца вселенной, так и к образу Хора, сына Исиды и Осириса, черты которого вобрало в себя божество Буто [1, с. 39–41]. Согласно последнему предположению И. А. Ладынина, этот эпитет характеризует Хора исключительно как «идеального царя Египта, сменившего царей-богов, как раз и составлявших Эннеаду» [2, с. 30]. Однако считать Хора «Стелы сатрапа» предначальным богом наподобие Хора Бехдетского он категорически не готов, критикуя гипотезу Д. Курта, правда, без особой аргументации. Приведенные мной случаи синкретизма Хора Бехдетского и Хора, сына Исиды и Осириса, И. А. Ладынин объясняет «царским статусом божества», который «с конца IV в. до н. э. ... прочно ассоциировался с образом Хора, сына Исиды и Осириса» [2, с. 31–32]²⁶.

Оставим без комментария критику И. А. Ладыниным – по причине ее декларативности²⁷ – перевода Д. Курта эпитета и его идеи о цикличности мироздания в представлениях египтян. Следует лишь процитировать упоминавшийся в нашей предыдущей статье [1, с. 38–39] фрагмент надписи из храма в Дендере, где о Хоре Бехдетском говорится следующее: «Он был прежде богов и возникнет (снова) после, завершающий вечность, тот, кто не прекращается/не исчезает» [35, p. 152:14–15]²⁸. Этот фрагмент характеризует Хора как предвечного бога-творца²⁹ и содержит указание на продолжение его существования после конца «вечности», что, может быть, намекает на возможность создания им новой вселенной³⁰.

Кроме того, резонно предположить, что создатели «Стелы сатрапа» не могли не отразить слияние Хора, демиурга из Буто, с младшим Хором. Собственно, в тексте «Стелы сатрапа» упоминается «сын Исиды, сын Осириса», который представлен основателем династической линии царей в Египте (стк. 10). Однако в Буто засвидетельствована и другая ипостась Хора как сына богини Ваджит, образ которого впоследствии слился с фигурой ребенка Исиды и Осириса [41, p. 56–58]. Именно Ваджит со своим сыном Хором как местные божества изображены на «Стеле сатрапа»³¹, но последнему в тексте памятника приданы также черты Хора, сына Исиды и Осириса. Поэтому можно предположить, что эпитет бога-демиурга «начало богов, которое возникнет после (снова)» мог получить на местной почве и второе значение – «первый из богов, появившийся позже», учитывая тот факт, что младший Хор, естественно, появился в мире позже других богов, но стал царем богов и людей (см. далее. – А. С.).

И. А. Ладынин, как уже упоминалось, напротив, считает, что в «Стеле сатрапа» речь идет исключительно о Хоре, сыне Исиды и Осириса, а эпитет описывает это божество как идеального царя и наследника Эннеады, пришедшего на смену богам, правившим до него в Египте [2, c. 30]. Тем не менее наш оппонент, видимо, не улавливает той разницы, что речь в «Стеле сатрапа» идет не о Хоре, сыне Исиды и Осириса как таковом³², а о местном боге-демиурге нижнеегипетского города Буто [1, с. 41]³³. Собственно, в верхней части стелы (рис. 1) это божество и обозначено как «Хор, защитник своего отца, владыка Буто, великий бог, владыка неба». В строке 13 «Стелы сатрапа» прямо упоминается, что Птолемей Лаг³⁴ пожертвовал участок земли, когда-то конфискованный Ксерксом у жречества Буто, богам Харендоту и Ваджит – вероятно, матери Хора в Буто [41, p. 56–58; 5, S. 48–49, 53]³⁵.

Этот вывод, на наш взгляд, подтверждает схожий процесс слияния разных ипостасей Хора и в других частях Египта, зафиксированный, например, в храмовых текстах Эдфу. В них эпитеты Хора, засвидетельствованные на «Стеле сатрапа», употребляются уже по отношению к местному богу-демиургу Хору Бехдетскому. Последний нередко называется в них «владыкой Буто», ср. nb P «владыка Пэ» [11, p. 47:14], «владыка Пэ, правитель Деп / в Деп» [9, p. 104:9; 37, p. 68:2; 236:11³⁶; 12, p. 78:3], nb P _p «Владыка Пэ-Деп» [9, c. 355:18]. Кроме того, Хор Бехдетский неоднократно именуется Харендотом (nD jt=f)³⁷ [9, p. 58:4–5][11, p. 63:6][46, p. 86:6; 88:12] и «сыном Исиды, сыном Осириса» [11, p. 195:6, 196:1]. Иными словами, Хор Бехдетский описывается в храмовых текстах Эдфу в примерно таких же выражениях, что и Хор из Буто на «Стеле сатрапа».

Кроме того, нельзя не заметить сходной терминологии при описании Хора на «Стеле сатрапа» и в надписях Эдфу. В первом тексте этот бог охарактеризован как «сын Исиды, сын Осириса, первейший из правителей–хека³⁸, первейший из царей Верхнего и Нижнего Египта, защитник своего отца, владыка Пэ, первый из богов, (11) ... тот, после которого нет правителя» [1, c. 37]. В надписи из Эдфу Хор Бехдетский описывается как «первейший из царей nswt. jw, первейший из царей–bj.tjw, благодетельный правитель (среди) правителей, тот, кто взошел как царь Верхнего и Нижнего Египта на трон своего отца во времена предков до конца вечности» (Птолемей IX, 116–107 / 88–81 гг. до н. э.) [11, p. 273:8–9]. В другом фрагменте об этом божестве говорится так: ³⁹ «Слова, сказанные Хором Бехдетским, великим богом, владыкой неба... благодетельным наследником, вышедшим из Исиды, старшим сыном Осириса, правителем-HkA, первейшим из царей-bj.tj, царем-nswt, который не повторится» (Птолемей XII, 80–51 гг. до н. э.). [47, p. 29:16–30:1]. Примечательно, что фраза nswt n wHm.t(j)=f(j) «царь, который не повторится» напоминает строку 11 «Стелы сатрапа», где эпитет Хора «тот, после которого нет (т. е. не будет. – А. С.) царя» (n nsw.t Hr-sA=f)⁴⁰.

Очевидно, что тексты Эдфу и «Стелы сатрапа» содержат одинаковые словосочетания и близкие формульные выражения при описании Хора. Можно предположить, что, несмотря на приблизительно двухсотлетний промежуток между этими текстами, писцы использовали похожие эпитеты для различных ипостасей этого божества, которые возникли в их среде, по крайней мере, с началом эпохи эллинизма⁴¹.

Предположение, что в образе местного божества-демиурга синкретизировались разные ипостаси Хора в «Стеле сатрапа», можно проиллюстрировать и на примере других фрагментов надписей из Эдфу; ср., например:

«... для их благородного господина Хора Бехдетского, великого бога, владыки неба, пестрого оперением, выходящего на горизонте, Хора, сына Исиды, сына Осириса, прекрасного правителя Египта, чужеземных нагорий и всего, что окружает небо, доблестного, царя богов» [11, p. 195:5–6].

«Слова, сказанные Хором Бехдетским, владыкой <неба>, золотым соколом, рожденным Исидой, взошедшим на свой трон в Эдфу⁴² как царь Верхнего и Нижнего Египта до конца вечности» [47, p. 79:12–13].

«Да живет Хор, мощный телец, зачатый в Буто, сокол Золотой (т. е. Хатхор), сияющий в зарослях тростника, пестрый оперением, выходящий на горизонте, владыка неба, тот, кого родила Исида и вскормила Нефтида, чтобы он был царем богов и людей, господин Великой (короны Верхнего Египта), тот, кто древнее богов, начало богов, которое возникнет после (снова)» (датировка: правление Птолемея X, 107–88 гг. до н. э.) [12, p. 24, 9–10].

Нетрудно заметить, что в вышеупомянутых текстах фигура Хора Бехдетского опять-таки объединяется с образом Хора, сына Исиды и Осириса. Он описывается и как великий бог, владыка неба, первый бог, бывший прежде остальных богов, царь богов и людей, и как младший Хор, сын Исиды и Осириса, и, как было показано выше, Харендот, владыка Буто⁴⁵. Как назвать все вышеупомянутые факты, если не религиозным синкретизмом, остается только гадать.

Возвращаясь к гипотезе о возможности двойной трактовки создателями «Стелы сатрапа» эпитета , следует еще раз обратить внимание на некоторые фрагменты уже приводившихся текстов [1, c. 39]. Прежде всего, в эпитете Хора Бехдетского из храмового текста в Дендере, переведенном нами «первый из богов, который пришел позже», следует несколько уточнить перевод. Фактически это словосочетание – калька эпитета из текстов Эдфу с заменой причастия 3-го лица единственного числа xpr на глагол jj «приходить». Cответственно, эпитет из текста в Дендере должен переводиться как «начало богов, которое придет после (снова)» и фактически идентичен определению Хора Бехдетского в текстах Эдфу «начало богов, которое возникнет после (снова)».

В то же время нами упомянуты два фрагмента в текстах Эдфу и Дендеры, где царь сравнивается с Хором, который пришел в мир уже после богов [1, c. 39]:

«Он подобен Хору, который пришел после богов и дополнил Девятку богов в качестве десятого бога» [48, p. 47:13] (время правления Клеопатры VII, 51–30 гг. до н. э.).

«Он подобен Хору, <который пришел> после богов и дополнил Девятку богов в качестве десятого бога» [22, p. 38:7–8]⁴⁶ (правление Птолемея IV, 221–204 гг. до н. э.).

Хотя ни в том, ни в другом тексте прямо не упоминается, о каком именно Хоре идет речь, сравнение его с царем в обоих случаях показывает, что это – Хор, сын Исиды и Осириса. Тогда мы видим, что словосочетание jj Hr-s3 с добавлением лексемы nTr.w «боги» теперь используется в значении «пришедший после / позже богов». На этом основании предполагаем, что эпитет мог пониматься создателями «Стелы сатрапа» двояко – и как «начало богов, которое возникнет после (снова)», и как «первый⁴⁷ из богов, появившийся позже», с аллюзией на Хора, сына Исиды и Осириса, с которым слился образ местного демиурга в Буто. Поэтому безапелляционную оценку И. А. Ладыниным нашей гипотезы как «мантры», служащей «для обоснования сходства и даже тождества чего угодно с чем угодно» [2, c. 32], следует списать на его неспособность или нежелание разобраться в наших аргументах.

Завершая обзор разногласий с И. А. Ладыниным по поводу словосочетания , хотелось бы все же еще раз напомнить, что стало началом нашей дискуссии по этому эпитету Хора в «Стеле сатрапа». Отправной точкой явилась ошибочная трактовка И. А. Ладыниным лексемы xpr как причастия множественного числа и его попытка увязать эту лексему с предыдущим словом nTr.w «боги» [1, с. 41]. В результате свой неверный перевод «первенствующий среди богов, воссуществовавших после» наш оппонент интерпретировал как указание на первенство Хора «в череде таких «богов» – правивших после него царей Египта» [53, c. 236]. Ознакомившись впоследствии с нашими доводами, как и с аргументами Д. Курта, он признал возможной альтернативой грамматическую связь причастия xpr с Хором. Тем не менее в божестве «Стелы сатрапа» он продолжает видеть Хора, сына Исиды и Осириса⁴⁸. Однако, учитывая вышесказанное, очевидно, что упомянутые перевод и интерпретация нашим оппонентом эпитета в «Стеле сатрапа» представляют собой научное недоразумение.

Фрагмент 3. Наконец, третьим пунктом наших разногласий стала фраза из строки 11 «Стелы сатрапа» . Нами предложены следующие транслитерация и перевод данного фрагмента: «(Хор)... сверг тех мятежников Ксеркса в его дворце и его старшего сына» [1, с. 41–45]. По нашему мнению, знаки  – это сочетание глагола в ложноглагольной конструкции⁴⁹ с указательным местоимением и существительным

И. А. Ладынин считает, что – это сказуемое wd.n=f с прямым дополнением h.j ⁵⁰ [2, с. 34]. Однако объяснить причины появления между показателем завершенного действия и местоимением 3-го лица единственного числа в предполагаемой им форме wd.n=f наш оппонент так и не смог⁵¹. Единственное, что он сумел предположить, это наличие в тексте стелы некой избыточной графемы, не имеющей собственного фонетического значения и «перекочевавшей» туда из иератического оригинала [2, с. 34] ⁵². Естественно, ожидания, что И. А. Ладынин приведет хотя бы один пример появления подобной «ложной» графемы «внутри» предполагаемой им формы sdm.n=f, оказались тщетными [1, с. 42].

В то же время тексты птолемеевского периода согласуются с нашей гипотезой и подтверждают достаточно частое использование выражения nf sbj.w «те мятежники»⁵³. Приведем лишь некоторые примеры из храма в Эдфу: [9, p. 23:7; 11, p. 114:6; 115:3; 116:4, 7; 117:1; 118:6–7; 12, p. 310:3–4; 320:5].

И. А. Ладынин, полагаясь на мнение Р. Ритнера [58, p. 136], указывает на невозможность соотнесения единственного числа слова sbj c указательным местоимением множественного числа nf в словосочетании  «Стелы сатрапа» [2, с. 34].

Однако ранее мы уже приводили эпитеты Хора Бехдетского  «усмиряющий своих врагов, карающий тех мятежников для своего отца» [11, p. 249:11; 1, c. 42]. Здесь в словосочетании  после указательного местоимения множественного числа nf «те» лексема sbj.w «мятежники» выписана в единственном числе, что идентично с написанием в «Стеле сатрапа» и доказывает возможность подобного сочетания⁵⁴.

Теперь хотелось бы еще раз коснуться значения глагола wdj в «Стеле сатрапа», который И. А. Ладынин переводит «наносить удар». Надо сказать, ранее наш оппонент трактовал это слово как «прогонять» [59, p. 89, 93], что может восходить к одному из его базовых значений «бросать» [20, Bd. I, S. 386] и в целом особых вопросов вызвать не могло. Однако после появления перевода Д. Шефер, предложившей это место «Стелы сатрапа» перевести как “Er hat gestoßen den Feind Xerxes aus seinem Palast zusammen mit seinem ältesten Sohn” [5, S. 134], И. А. Ладынин решил модифицировать свое понимание глагола wdj. Теперь, якобы, вслед за Д. Шефер, он трактует его значение как «ударять, набрасываться» [60, с. 345–346], «наносить удар» [31, с. 569, прим. 76]. Однако сама Д. Шефер явно придерживалась здесь значения «толкать» у глагола stoßen, из которого вполне закономерно можно вывести вторичную семантику «изгонять» [5, S. 155]. Однако наш оппонент выбирает второе значение глагола, которое при переводе немецкой коллегой совсем не подразумевалось⁵⁵.

Помимо Д. Шефер, еще одной точкой опоры И. А. Ладынина в попытке придать глаголу wdj значение «наносить удар» избирается А. Эрман, который перевел рассматриваемый фрагмент как “der Gott schlug den Frevler Xerxes in seinem Palast” [61, S. 920]. Нами уже было сделано заключение, что аргументы А. Эрмана в пользу значения глагола wdj не бесспорны, вывести на их основании подобное значение этого слова едва ли возможно. Однако И. А. Ладынин подвергает критике наши рассуждения, поэтому позволим себе вернуться к ним еще раз.

А. В предыдущей статье мы рассмотрели пример А. Эрмана [61, S. 920] из главы 151 (d) «Книги мертвых» и привели следующий перевод: «₍₁₂₎Произнесение слов: О, тот, кто связывает, я не дам связать себя! О, пришедший, чтобы сбросить, я не дам, чтобы ты сбросил меня⁵⁶! Я свяжу (13) тебя! Я сброшу тебя! Я – защита Осириса, начальника опечатывания Ну, правогласного» [1, с. 43]. Таким образом, мы фактически переводим глагол wdj одним из его базовых значений «толкать, бросать».

И. А. Ладынин подвергает такую трактовку критике, риторически вопрошая «откуда, собственно, усопшего могли бы сбросить» [2, с. 35]. Само появление подобного вопроса уже свидетельствует о «глубинном» понимании нашим оппонентом содержания главы 151 (d) «Книги мертвых». Покойного действительно никто ниоткуда не сбрасывал: речь в этой главе 151 идет не об усопшем⁵⁷, а о фигурке-апотропее в виде спеленатой мумии, которая ставилась на кирпич с защитным заклинанием [65, с. 139–140; 19, Bd. VI, S. 1402; 64, S. 538]⁵⁸. Она помещалась в нише северной стены, и именно ее, а не покойного, которого она защищала⁵⁹, не должен был «сбросить» демон⁶⁰. Отсюда и наш перевод глагола wdj «сбросить, столкнуть» с добавочным значением «свергнуть» в «Стеле сатрапа» [1, с. 45], что, на наш взгляд, допустимо вписывается в базовое значение этого глагола.

Б. Следующий пример в статье Эрмана происходит из гробницы Ахетхотепа времени второй половины V династии – это фраза, вложенная в уста погонщика ослов [61, S. 919]. Ранее мы транслитерировали и переводили ее как j (w)d m pH(.wj)=f «эй, приложись по его заду» (т. е. по заду осла. – А. С.), а также указали, что данная надпись не может использоваться как аналогия лексеме wdj в строке 11 «Стелы сатрапа», поскольку в надписи из гробницы Ахетхотепа стоит глагол с управлением wdj m [1, с. 43–44]. 

И. А. Ладынин подвергает наши рассуждения критике, понять бóльшую часть которой затруднительно. Однако все же приведем близкий по времени пример из гробницы Нианхнума и Хнумхотепа второй половины V династии, который демонстрирует практически полную аналогию глаголу с управлением wdj m из гробницы Ахетхотепа.

На рельефе с изображением охоты вельмож в зарослях папируса представлен «надзирающий за жрецами “Двойника”» Хену, который стоит на корме лодки Хнумхотепа и отталкивает ее от дна длинным шестом. Обратим внимание на его эпитет «отталкивающий корму (букв. заднюю часть) лодки-snb.t» [67, Tf. 74]⁶¹. Фактически перед нами идентичное и близкое по времени надписи из гробницы Ахетхотепа словосочетание wd m pH(.wj), в котором глагол wdj m означает «отталкивать». Поэтому пример из гробницы Ахетхотепа j (w)d m pH(.wj)=f надо переводить не «эй, ударь его по заду» и, само собой разумеется, не «эй, брось, направь в его зад» [2, c. 36]⁶², а «оттолкни / подтолкни его зад»⁶³. Собственно, на изображении один из погонщиков в этой сцене и представлен не бьющим, но скорее подталкивающим осла [68, pl. 8]. Естественно, для доказательства значения «бить, наносить удар» у глагола wdj в строке 11 «Стелы сатрапа» этот пример едва ли подходит⁶⁴.

В. Следующий случай засвидетельствован в медицинском папирусе Эберса и содержит рассматриваемый глагол wdj во фразе [69, p. 144]. А. Эрман предположил, что словосочетание wbnw wdd следует трактовать как «рана от удара» [61, S. 919–920]. И. А. Ладынин, видимо, полагающий, что древние египтяне говорили на малопонятном им самим языке, привел «буквальный» перевод – «рана, ударенная по плоти» [2, c. 37]. Мы же исходим из того, что данное словосочетание означает «рана, нанесенная / причиненная плоти» [70, S. 203][1, c. 44].

Однако все эти переводы едва ли верны. Поэтому следует полностью привести данный фрагмент pEbers (№ 515): «начало (перечня средств), которые заживляют рану [69, p. 144]. Очевидно, что этот параграф открывает раздел, содержащий рецепты по обеззараживанию раны (№ 516–542). Как оказывается, все последующие рецепты здесь посвящены антисептическим мерам, позволяющим избежать абсцесса раны. Но каков ее характер – от удара ли, укуса, царапины и т. д., в тексте не говорится. Более того, до этого в папирусе упоминается рана «от удара». В рецепте № 509 говорится: «Средство, которое удаляет следы / шрамы от удара» (далее следует перечень. – А. С.). Очевидно, что слово «удар» здесь передано лексемой Hwj.t. Таким образом, нет никакой надобности пытаться найти в pEbers глагол wdj в значении «наносить удар», прибегая, как наш оппонент, к доморощенным логическим рассуждениям [2, с. 37]. Вероятно, следует все же согласиться с авторами перевода «рана, которая сочится на поверхности тела» [69, p. 144], учитывая, что в рассматриваемом разделе речь идет именно о способах борьбы с абсцессом раны. Поэтому как аналогия глаголу wdj стк. 11 «Стелы сатрапа» пример из pEbers не годится.

Г. Наконец, последним примером в статье А. Эрмана стала фраза из «Повести о красноречивом поселянине» [61, S. 920]. В предыдущей статье мы ссылались на перевод Р. Паркинсона: «Смотри, ты охотник, который утоляет свое желание, который добивается и делает все, что он хочет» [71, p. 196–197], не вызывающий принципиальных возражений и показывающий, что глагол wdj, вопреки мнению А. Эрмана, можно трактовать иначе. Однако И. А. Ладынин спешит укорить нас в нежелании переводить данный фрагмент и намеренном искажении общего контекста предложения [2, c. 37–38]. Поэтому следует привести далее этот отрывок полностью: «Смотри, ты – охотник, услаждающий свое сердце (букв. «очищающий»), подготавливая к совершению им задуманного (букв. «желаемого»), поражающий гиппопотамов, стреляющий диких быков, нападающий на рыб (и) ловящий птиц»⁶⁵.

Наш оппонент считает, что слова «поражающий гиппопотамов, стреляющий диких быков» должны рассматриваться в этом предложении как «очевидным образом вводящие глагол wdi в контекст нанесения удара» [2, c. 37], не приводя убедительных аргументов в пользу подобного заключения. Несложно заметить, что фраза wdd r jr.t mr.t=f «который подготавливает⁶⁶ к совершению им задуманного» (или, по Р. Паркинсону, «который добивается и делает все, что он хочет». – А. С.) просто описывает такое качество охотника, как способность достигать намеченной цели. Едва ли это может рассматриваться как некий аргумент в пользу значения «бить, поражать» у глагола wdj⁶⁷. Естественно, никакого отношения к строке 11 «Стелы сатрапа» вышеуказанный фрагмент как аналогия не имеет.

Таким образом, ни один из примеров, приведенных А. Эрманом и поддерживаемых И. А. Ладыниным, не доказывает, что глагол wdj имеет семантику «бить, наносить удар». Появление подобного значения у этого глагола в переводе нашим оппонентом строки 11 «Стелы сатрапа», как было показано выше, объясняется неправильным пониманием значения немецкого глагола stoßen в исследовании Д. Шефер, которое та вовсе не подразумевала.

Что касается нашего перевода строки 11 «Стелы сатрапа» «(Хор)... сверг тех мятежников Ксеркса в его дворце и его старшего сына» [1, c. 45], то один из примеров, позволяющих перевести лексему wdj как «свергать», на наш взгляд, представляет вышеупомянутая глава 151 (d), где этот глагол, как было показано выше, употреблен в значении «сбросить (фигурку защитника)». Полагаем, что вывести из слова «сбросить (кого-либо, что-либо)» вторичное значение «свергнуть» можно с несравнимо бóльшим основанием, чем, например, из русского глагола «попятить» – семантику «отнять», предполагаемую И. А. Ладыниным.

В конце своей статьи наш оппонент приводит два примера, которые красноречиво свидетельствуют как о степени владения им древнеегипетским языком, так и о «самостоятельности» ладынинских переводов. Первый фрагмент надписи из храма в Ком Омбо датируется правлением Птолемея VI и содержит эпитеты Хароериса, который описывается следующими словами: «могучий бог, выходящий на горизонте неба, изгоняющий своим пламенем мор по Египту...» [73, p. 189, № 251:10–11]⁶⁸. В переводе И. А. Ладынина эта фраза, однако, звучит, как «уничтожающий (букв. «бьющий») врагов /нечисть в Обеих Землях пламенем его» [2, c. 38]. Очевидно, что автор перевода не смог понять, какие слова скрываются за группой знаков  [73, p. 189, № 251:10], которую он транслитерировал как wd и перевел как «уничтожающий (букв. “бьющий”) врагов / нечисть» [2, c. 38]. Причина появления подобного перевода, скорее всего, кроется в том, что им было позаимствовано ошибочное значение wdj вместе с переводом из карточки DZA 22.656.850 Берлинского словаря [23]⁶⁹. При этом осталась не замеченной содержавшаяся в карточке ошибка. Существуют еще два фрагмента храмовых надписей в Эдфу и Атрибисе [22, p. 400: 12–13][75, S. 42:6]⁷⁰, где встречается тот же самый эпитет Хора. Они показывают, что транслитерировать графемы текста из Ком Омбо следует как dr j3d.t, а переводить, соответственно, как «изгоняющий мор». Собственно, этот титул упоминается и в «Словаре египетских богов» под редакцией К. Лейтца [17, Bd. VII, S. 554].

Очередная ошибка допускается И. А. Ладыниным при рассмотрении значения глагола wdj во фрагменте надписи из храма Эдфу Текст содержит речь богини Нефтиды, обращенную к Птолемею IV [22, p. 219, 4–5]. Если принять транслитерацию и перевод нашего оппонента («бросаю (я) пламя (мое) против мятежников против тебя» [2, c. 38]), то перед нами возникает поистине зловещий образ богини Нефтиды, грозящей сжечь фараона!

Очевидно, что на этот раз нашему оппоненту не далась группа иероглифов , которая представляет один из вариантов написания глагола nsr «сжигать» [22, p. 219:6; 7, p. 307:10]. Видимо, знак  был принят им за детерминатив к слову hh «огонь», поэтому он и не транслитерировал его, а фонетический комплемент  r в слове nsr посчитал предлогом r «против».

На самом деле, правильный перевод этого фрагмента следующий: «Слова, сказанные Нефтидой, сестрой бога, в Эдфу, благородным уреем, испускающим пламя: «Я бросаю огонь⁷¹, я сжигаю мятежников⁷² для тебя (т. е. для фараона. – А. С.). Каждый, кто был враждебен, (более) не существует» [22, p. 219:4–5].

После подобных «перлов» весьма странно звучат сетования И. А. Ладынина по поводу предвзятого отношения к нему со стороны автора этих строк [2, c. 39]. Полагаем, что приведенных примеров его чрезвычайно вольного обращения с текстом источника достаточно для того, чтобы ему самому взяться за исправление уже допущенных ошибок, а не тиражировать их в очередных сочинениях⁷³. В противном случае трудно удержаться от впечатления, что таким образом нашим оппонентом преследуется цель неординарно отметить семидесятилетнюю годовщину создания в 1952 г. известной картины советского художника Федора Павловича Решетникова (1906–1988) «Опять двойка», незадачливый образ главного героя которой все более становится не чуждым и нашему визави.