• Ориенталистика
• 2021 год
• Том 4, № 5

В данной статье рассматриваются основные версии авторства конфуцианского трактата «Сяо цзин» («Канон сыновней почтительности»), которые существуют в историко-философской науке. «Сяо цзин» («Канон сыновней почтительности») является одним из классических трактатов, который входит в состав конфуцианского корпуса «Шисань цзин» («Тринадцатиканоние»). Этот факт подтверждает безусловную значимость данного текста для традиционной философской мысли Китая. Самое раннее упоминание названия канона «Сяо цзин» было зафиксировано в произведении III в. до н. э. «Люй ши чунь цю» («Весны и осени господина Люя»), которое указывает на нижнюю границу времени создания трактата «Сяо цзин». В ходе истории развития китайской науки и до настоящего времени сформировалось восемь основных версий авторства, а следовательно, и датировки данного текста. Основной научной проблемой, рассмотренной в статье, является вопрос об авторстве трактата «Сяо цзин». Представляется весьма важным то, как решение этого вопроса может служить дополнительной информацией для комплексного осмысления философского наследия этого ключевого для конфуцианской традиции письменного памятника. Кратко рассмотрев основные версии авторства трактата «Сяо цзин», автор приходит к выводу, что данный вопрос вряд ли можно решить однозначно. Настоящая статья ни в коей мере не претендует на статус всеобъемлющего и комплексного исследования, а скорее может служить в качестве предварительного очерка для проведения дальнейшей научной работы. В приложении дается полный авторский перевод трактата «Сяо цзин» на русский язык.

• Сяо цзин
• «Канон сыновней почтительности»
• Кун-цзы
• Цзэн-цзы
• Цзы Сы
• каноноведение

Введение

«Сяо цзин» («Канон сыновней почтительности» 孝经), (англ. “The Classic of Filial Piety”) является одним из трактатов, входящих в состав конфуцианского корпуса «Шисань цзин» («Тринадцатиканоние» 十三经), что само по себе уже говорит о безусловной значимости данного текста для традиционной философской мысли Китая. Центральной идеей данного трактата является осмысление конфуцианской этической константы – «сыновней почтительности» (孝 сяо), которая в самом узком смысле понимается как уважение по отношению к родителям и вообще всем предкам.

Само понятие «сяо», как и большинство китайских понятий, полисемантично, его можно переводить на русский язык как «почитание (уважение) родителей»; «преданность (усердное служение) родителям»; «усердное исполнение воли (осуществление идеалов) родителей (предков)»; траур [по родителям]; траурная одежда. Вслед за сложившейся синологической традицией автор настоящей статьи предлагает переводить данное понятие как «сыновняя почтительность». Настоящая статья ни в коей мере не претендует на статус всеобъемлющего и комплексного исследования, а скорее может служить в качестве предварительного очерка для проведения дальнейшей научной работы.

Историография

Первый европейский перевод трактата «Сяо цзин» датируется началом XVIII в. В 1711 г. в Праге была опубликована работа «Шесть канонических книг Китайской империи» (Sinensis Imperii Libri Classici Sex), которая представляла собой перевод на латынь «Сы шу» («Четверокнижие» 四书), а также трактатов «Сяо цзин» и «Сяо сюэ» («Малое учение» 小学). Этот перевод осуществил фламандский иезуит Франсуа Ноэль (François Noël) [1, c. 107]. Наиболее ранний полный перевод «Сяо цзина» на английский язык был осуществлен Дж. Леггом (J. Legge) в 1879 г. [2], один из позднейших переводов принадлежит американским ученым Г. Роузмонту (H. Jr. Rosemont) и Р. Т. Эймсу (R. T. Ames) [3] и был сделан в 2009 г. На русский язык «Сяо цзин» частично (первые девять глав и подробные комментарии к тексту) был переведен профессором С. Р. Кучерой [4]. Работа С. Р. Кучеры может считаться одной из наиболее фундаментальных работ, касающихся проблематики трактата «Сяо цзин», в отечественной синологии. Полностью «Сяо цзин» переведен российским корееведом, профессором С. О. Курбановым, перевод сделан по корейскому изданию XVI в. в двуязычной китайско-корейской редакции, автор раскрывает роль «Сяо цзина» в корейской культуре [5]. Совсем недавно, в 2021 г., вышел первый поэтический перевод этого трактата, выполненный В. П. Абраменко [6].

По мнению ряда отечественных синологов, трактат «Сяо цзин» был составлен, по-видимому, в IV–II вв. до н. э. [7, c. 423]. Относительно тех авторов, которые автоматически датируют создание памятника концом VI или V в. до н. э., С. Р. Кучера отмечает: «Данную датировку, как мне кажется, не следует, не раздумывая, отвергать. Между нею и приведенным выше осторожным суждением современных специалистов – не позднее III в. до н. э. – нет непреодолимой преграды: текст мог быть окончательно оформлен в III в. до н. э. на основе более ранних записей» [4, с. 198].

Комплексного исследования, посвященного проблеме авторства трактата «Сяо цзин», в отечественной историографии на данный момент нет, хотя оно до сих пор окончательно не установлено. Тот же профессор С. Р. Кучера пишет по этому поводу следующее: «Разные источники называют имена самого Конфуция (Кун-цзы), его ученика и собеседника по проблеме сыновней почтительности Цзэн-цзы (505–436 гг. до н. э.) или кого-то еще из 70 учеников Конфуция» [4, с. 198]. В ходе анализа памятника С. Р. Кучера приходит к выводу, что вне зависимости от его атрибуции «Сяо цзин», без сомнения, отражает философские воззрения самого Кун-цзы, и эти воззрения не противоречат тому, о чем говорится в «Лунь юе» и «Мэн-цзы», а также в ряде других древних трактатов.

В истории европейской синологии данной проблематикой занимался Дж. Легг. На основании анализа работ китайских ученых он высказывал сомнения касательно того, что автором «Сяо цзина» мог быть сам Кунцзы. Дж. Легг разделял точку зрения Ху Иня (胡寅) о том, что «Сяо цзин» был, по всей видимости, записан учениками Цзэн-цзы [2].

Основные версии авторства трактата «Сяо цзин»

Как утверждает специалист в области археологии и палеографии профессор Ху Пиншэн (胡平生) (г. р. 1945), в настоящее время в историко-философской науке существует восемь версий авторства трактата «Сяо цзин» [8, c. 14–17]. В ряде письменных памятников («Хань шу», «Ши цзи», «Суй шу», «Кун-цзы цзя юй», «Цзин и као» и др.) содержатся отрывочные и краткие сведения по данной проблеме. Вместе с тем вопрос об авторстве трактата «Сяо цзин» может служить дополнительной информацией для комплексного осмысления философского наследия этого важного для конфуцианской традиции письменного памятника. Представляется целесообразным остановиться подробнее на основных версиях авторства трактата «Сяо цзин».

1. Автором трактата «Сяо цзин» был Кун-цзы (Конфуций) (孔子) (551–479 гг. до н. э.). Эта точка зрения господствовала в основном со времен династии Хань (206 до н. э. – 220 гг. н. э.) и до династии Тан (618–907). Свидетельства об этом якобы содержатся в исторической хронике «Хань шу» («Книга [истории] династии Хань») в библиографической главе «И вэнь чжи» (汉书•艺文志) автор – Бань Гу (班固) (32–92 гг. н. э.), где сказано: «В “Сяо цзине” Кун-цзы излагает для Цзэн-цзы Дао сыновней почтительности» (孝經者，孔子為曾子陳孝道也) [9]. Однако из данной фразы совсем не следует, что текст составлен именно Кун-цзы или же записан кем-то из его учеников со слов Учителя. Сказано лишь о том, что содержание трактата «Сяо цзин» представляет собой диалог Кун-цзы и его ученика Цзэн-цзы. Это утверждение верно, как следует из перевода текста, однако оно не несет никакой информации относительно авторства искомого письменного памятника. По всей видимости, Бань Гу не обладал достоверными сведениями об авторстве «Сяо цзина», поэтому говорит об этом довольно расплывчато. Поэтому, хотя многие китайские и отечественные ученые приводят вышеуказанную цитату из «Хань шу» в качестве доказательства авторства «Сяо цзина», в данном случае ее вряд ли стоит принимать во внимание.

Вместе с тем в трактате «Кун-цзы цзя юй» («Речи школы Конфуция» 孔子家语)¹ содержится следующее свидетельство: «Цзэн Шэнь, уроженец южного Учэна по прозвищу Цзы Юй, был младше Кун-цзы на сорок шесть лет, стремился осуществить Дао сыновней почтительности, поэтому Кун-цзы ради него создал «Сяо цзин» (曾參，南武城人，字子與。少孔子四 十六歲，志存孝道，故孔子因之以作《孝經》) [12]. То есть автором «Сяо цзин» назван Кун-цзы, который составил этот текст в качестве своего рода учебного пособия.

В библиографическом разделе летописи «Суй шу» («Книга [истории] династии Суй» 隋书•经籍志) также есть прямое указание относительно авторства «Сяо цзина»: «Поскольку шесть канонов, которые Кун-цзы пересказал, [были посвящены] разнообразной тематике, и основные идеи были неодинаковы, [Кун-цзы] опасался, что это учение будет утрачено, поэтому создал «Сяо цзин», чтобы собрать их воедино» (孔子既叙六经，题 目不同，指意差别，恐斯道离散，故作《孝经》以总会之) [13]. Под словами «это учение» (斯道 ци дао) понимается учение о сыновней почтительности, или Дао сыновней почтительности. Понимая важность этой доктрины, Кун-цзы выделил его в отдельный трактат, который сам создал (作 цзо), а не пересказал (叙 сюй), как в случае с шестиканонием (六经 лю цзин). В комментариях к трактату «Сяо цзин» («Сяо цзин тан сюань-цзун юй чжу», или «“Канон сыновней почтительности” с августейшим комментарием императора династии Тан Сюань-цзуна² » 孝经唐玄宗御注) также упоминается имя Учителя в качестве автора «Сяо цзина»: «“Сяо цзин” составил и написал Кун-цзы» (夫《孝经》者，孔子之所述作也) [14].

Император Сюань-цзун был известен как покровитель науки и искусства, активно содействовал развитию книгопечатания, был основателем академии Ханьлинь (翰林院 ханьлинь юань), которая просуществовала вплоть до крушения империи во времена Синьхайской революции в 1911 г. Одной из задач ученых, работающих в академии Ханьлинь, была именно официальная трактовка произведений конфуцианской классики. Российский китаевед А. Г. Юркевич отмечает, что «Сяо цзин» был известен в двух версиях: первая версия, состоящая из 18 чжанов, была во II в. н. э. прокомментирована Чжэн Сюанем, а вторая, в 22 чжанах, была утрачена, затем в конце VI в. Лю Сюань представил фальсификацию текста с комментарием Кун Ань-го. В 719 г. по указу императора Сюань-цзуна была проведена экспертиза обеих версий, в результате которой комментарий Чжэн Сюаня был сочтен неудовлетворительным, а комментарий Кун Ань-го – поддельным. Известная ныне версия «Сяо цзина» опирается на комментарии Сюань-цзуна и Син Бина (X – начало XI в.)» [7, с. 423]. Таким образом, комментарии императора Сюань-цзуна к трактату «Сяо цзин» до сих пор считаются одними из самых авторитетных.

2. Автором трактата «Сяо цзин» был ученик Кун-цзы по имени Цзэн-цзы (曾子) (505–436 гг. до н. э.). В памятнике «Ши цзи» («Исторические записки») зафиксировано почти полное совпадение с «Кун-цзы цзя юй»³, однако окончание фразы в корне меняет дело. Сыма Цянь (司马迁) (145 (ок. 135) г. до н. э. – ок. 86 г. до н. э) в главе «Чжун-ни ди-цзы ле чжуань» («Жизнеописания учеников Кун-цзы») пишет: «Цзэн Шэнь родом из южного Учэна по прозвищу Цзы Юй был моложе Конфуция на 46 лет. Конфуций считал, что он в состоянии постигнуть пути сыновнего благочестия, и поэтому включил его в число учеников. Он составил книгу Сяо цзин (“Канон о сыновнем благочестииˮ). [Цзэн Шэнь] умер в княжестве Лу» [15]. (曾参，南武城人，字子舆，少孔子四十六岁。孔子以为能通孝道，故授 之业，作《孝经》。死于鲁).

По всей видимости, если Цзэн-цзы был автором-составителем «Сяо цзина», то он записал свои беседы с Кун-цзы, скомпилировал высказывания Учителя и собрал их в единый текст, который, в отличие от других раннеконфуцианских текстов⁴, обычно имеющих довольно разноплановую тематику, целиком посвящен анализу одной-единственной этической константы. Ввиду указания на то, что Цзэн-цзы интересовался вопросами, связанными с осуществлением «Дао сыновней почтительности» (孝道 сяо дао), такое предположение выглядит весьма правдоподобным. И если данное предположение верно, то, по всей видимости, «Сяо цзин» отражает воззрения Кун-цзы по данной проблематике. На это указывает и патриарх российского китаеведения Отец Иакинф (Бичурин), в комментариях к трактату «Сань цзы цзин» («Троесловие») он замечает: «Здесь говорится о порядке изучения книг. Сяо-цзин, т. е. книга о сыновнем почтении, в древности составляла одну из тринадцати священных книг, заключавшую 18 свитков. Цзэн Шэнь собрал вопросы и ответы философа Кун-цзы в одну книжку, дабы объяснить в ней долг сыновнего почтения, и эта самая книжка носит название “Сяо-цзин”» [16, c. 59].

3. Автором «Сяо цзина» был некий анонимный ученик Цзэн-цзы. Эта точка зрения появилась сравнительно поздно, она восходит к сунскому литератору и чиновнику Ху Иню (胡寅) (1098–1156). В работе «Цзин и као» («Исследование об изложениях сущности канонов» 经义考) цинского ученого и библиофила Чжу Ицзуня (朱彝尊) (1629–1709) приводится цитата из Ху Иня: «Цзэн-цзы спрашивал о сыновней почтительности у Чжунни⁵, после [Цзэн-цзы] говорил об этом с учениками, ученики классифицировали [высказывания Цзэн-цзы] и написали книгу [“Cяо цзинˮ]» (曾子问孝于仲尼，退而与门弟子言之，门弟子类而成书) [17].

Исходя из данной версии, имя предполагаемого автора «Сяо цзина» не названо, что, вообще говоря, не выглядит удивительным. Сыма Цянь сообщает, по крайней мере, об одном ученике Цзэн-цзы, полководце и государственном деятеле У Ци (吳起) или У-цзы (吳子) (ок. 440–381 до н. э.), авторе трактата по военному искусству «У-цзы бинь фа» («Законы войны Учителя У» 吳子兵法). Как пишет Сыма Цянь, «У Ци был родом из [Малого] Вэй, любил заниматься военным делом. Некогда учился у Цзэн-цзы, служил правителю Лу… Затем он служил Цзэн-цзы. Через некоторое время умерла его мать, а он так и не вернулся [отдать ей последний долг]. Цзэн-цзы стал презирать его [за это] и порвал с ним» [15].

Однако, если учесть отсутствие указаний в древних источниках, а также специфику военной философии У-цзы, идущей вразрез с конфуцианскими нормами морали, а также принимая во внимание тот факт, что Сыма Цянь прямо указывает на то, что У-цзы нарушил нормы сыновней почтительности, едва ли можно представить его автором трактата «Сяо цзин». Кроме того, в тексте «Мэн-цзы» учеником Цзэн-цзы назван некий Цзы Сян (子襄) [18, c. 47], однако никаких дополнительных данных об этом человеке не приводится, и о нем ничего не известно.

4. Автором трактата «Сяо цзин» был ученик Кун-цзы – Цзы Сы (子思) (ок. 483–402 гг. до н. э.). Предположение о том, что Цзы Сы был автором трактата «Сяо цзин», выдвигал южносунский ученый-конфуцианец Ван Инлинь (王应麟) (1223–1296). В своем сочинении «Кунь сюэ цзи вэнь» («Записи слышанного о трудностях в учении» 困学纪闻), ссылаясь на сунского философа Фэн И (冯椅) (1140–1231), Ван Инлинь заявляет: «Цзы Сы создал трактат “Чжун юн” (“Следование середине” 中庸), стремясь изложить речи своего предка [Кун-цзы], которого называл по второму имени [в знак уважения], поэтому эту книгу [“Сяо цзин”] тоже создал Цзы Сы» (子思作《中庸》，追述其祖之语乃称字，是书当成于子思之手) [8, c. 14].

Иными словами, заключение Ван Инлиня об авторстве «Сяо цзина» делается на том основании, что и в «Чжун юне», и в «Сяо цзине» Кун-цзы именуется «Чжунни». Однако вряд ли такого рода умозаключение можно считать исчерпывающим доказательством авторства «Сяо цзина». В «Кун-цзы цзя юй», в главе «Цишиэр дицзы цзе» («Разъяснения о семидесяти двух учениках») о Цзы Сы сказано следующее: «Юань Сянь, уроженец царства Сун, по прозвищу Цзы Сы. Был младше Кун-цзы на тридцать шесть лет, был чист помыслами и хранил верность долгу, даже в бедности находил радость в [следовании] Дао. Когда Кун-цзы исполнял должность советника-сыкоу в царстве Лу, Юань Сянь нередко был его помощником. После смерти Кун-цзы Юань Сянь ушел в отставку и поселился в царстве Вэй» (原憲，宋人，字子思。少孔子三十六歲，清淨守節，貧而樂道。孔子為魯司 寇，原憲嘗為孔子宰。孔子卒後，原憲退隱，居于衛) [12]. До недавнего времени взгляд на Цзы Сы как на автора «Сяо цзина» не получил широкого распространения. Однако в наши дни, с учетом результатов археологических раскопок, данная версия не выглядит такой уж фантастической.

В ходе подробного текстологического анализа, сопоставляя тексты из корпуса годяньских рукописей (郭店竹简 годянь чжу цзянь)⁶, которые были созданы во второй половине эпохи Чжаньго (Воюющих царств) (475– 221 гг. до н. э.) и в которых этическая константа сыновней почтительности занимает одно из центральных мест, с трактатом «Сяо цзин», профессор Пэн Линь (彭林) (г. р. 1949) приводит новые доказательства в пользу авторства Цзы Сы [21, c. 54–67]. В своем исследовании профессор Пэн Линь последовательно приходит к выводу: «После смерти Кун-цзы семьдесят учеников и последующие ученые провели глубокие дискуссии по вопросу Дао сыновней почтительности. Если судить по содержанию годяньских рукописей, к середине эпохи Воюющих царств, эти дискуссии уже были довольно бурными и были широко распространены. И в этих дискуссиях главную роль играла именно школа Цзы Сы, поэтому тот факт, что Цзы Сы представил диалог Кун-цзы и Цзэн-цзы и на его основании составил книгу “Сяо цзин”, представляется логически необходимым» [21, c. 66].

Надо признать, что в мировом научном сообществе интерес к философу Цзы Сы неуклонно растет, как отмечает американский синолог Р. Т. Эймс (Roger T. Ames): «Учитель Цзы Сы, предполагаемый автор трактата “Чжун юн”, становится все более и более важным философом в наше время. В связи с документами, обнаруженными при недавних археологических раскопках, он появляется из дымки истории как одно из пропущенных звеньев между учением Конфуция, выраженным в “Лунь юе” и ранней эволюцией классического конфуцианства, основанной на трудах Мэн-цзы и Сюнь-цзы» [22, c. 131]. Учитывая все вышесказанное, принимая во внимание стройную аргументацию профессора Пэн Линя, данная точка зрения представляется автору статьи вполне правомерной.

5. Автором трактата «Сяо цзин» был некто из 72 (по «Ши цзи») или 76 (по «Кун-цзы цзя юй»)⁷ учеников Кун-цзы или же некто из учеников Цзэн-цзы. Об этом сообщает сунский историк и политик Сыма Гуан (司 光) (1019–1086). Он пишет: «Слова совершенномудрых – это каноны, их действия – это законы, некогда Кун-цзы и Цзэн-цзы толковали о сыновней почтительности, а ученики составили книгу и назвали ее “Сяо цзин”» (圣人言则为经， 则为法，故孔子与曾参论孝，而门人书之， 谓之《孝经》) [17]. В данном случае непонятно, были ли это ученики Кунцзы, которых мы знаем поименно, или же ученики Цзэн-цзы, о которых нам почти ничего не известно. Эту точку зрения нельзя полностью отвергать, тем более что она подтверждает аутентичность трактата в качестве произведения раннеконфуцианской традиции. Хотя, бесспорно, данное предположение весьма расплывчато сформулировано и несет в себе мало конкретики.

6. Сам трактат представляет собой литературную фальсификацию, его большая часть не является аутентичным раннеконфуцианским памятником. Данной точки зрения придерживался корифей неоконфуцианства, философ Чжу Си (朱熹) (1130–1200), в своем сочинении «Чжу-цзы юй лэй» («Классифицированные речи Учителя Чжу» 朱子语类) он резюмирует: «Только первые 6 или 7 чжанов “Сяо цзина” можно считать каноническими, а остальные представляют собой более поздний текст, некий необразованный начетчик, живший на территории между царствами Ци и Лу, присвоил себе речи из мудрой книги “Цзо чжуань” (“Комментарий г-на Цзо к ‘Вёснам и осеням’ ”) и даже дописал то, чего в этой книге не было» [17] Согласно точке зрения Чжу Си, основной текст «Сяо цзина» (первые 6–7 чжанов) – это действительно каноническое произведение, которое написано учениками Цзэн-цзы, а остальная часть представляет собой «комментарий к “Сяо цзину”» (孝经之传 сяо цзин чжи чуань) и является своего рода плагиатом на текст «Цзо чжуань» (ок. IV в. до н. э.). В последующие века версия Чжу Си относительно подлинности «Сяо цзина» получила широкое признание у специалистов.

7. Текст представляет собой литературную фальсификацию и является плодом творчества конфуцианских ученых эпохи Хань. Эта версия была выдвинута крупным каноноведом эпохи Цин (1636–1911) Яо Цзихэном ( 际恒) (1647 – ок. 1715). В своей работе «Гу цзинь вэйшу као» («Исследование поддельных книг древности и современности» 古今 伪书考) Яо Цзихэн пишет: «Эта книга восходит к ханьским конфуцианцам, она не только не была создана Кун-цзы, она даже не отражает воззрений эпох Чжоу-Цинь…» (是书来历出于汉儒，不惟非孔子作，并非周秦之言 也) [17]. В дальнейшем, уже в XX в., данная точка зрения поддерживалась представителями течения, известного под названием «сомнения в древности» (疑古派 и гу пай)⁸. В академическом сообществе КНР к настоящему моменту эти воззрения уже не представляют собой магистрального течения, они преодолены в работах профессора Ли Сюэциня (李学勤) (1933–2019) и других ведущих специалистов в области древней истории, философии, текстологии (подробнее об этом см.: [22]), а также находят все новые и новые опровержения благодаря исследованию результатов недавних археологических раскопок (годяньских рукописей, шанхайских манускриптов и др.)⁹.

8. Автором «Сяо цзина» был некто из учеников Мэн-цзы (孟子) (372 до н. э. – 289 гг. до н. э.). Данной точки зрения придерживается современный исследователь Ван Чжэнцзи (王正己), в своей работе «Сяо цзин цзинь као» («Современное исследование трактата “Сяо цзин”» 孝经今考) он пишет: «Одним словом, содержание трактата “Сяо цзин” чрезвычайно близко идеям Мэн-цзы, поэтому можно с уверенностью утверждать, что этот трактат был написан кем-то из учеников Мэн-цзы… Я прихожу к выводу, что “Сяо цзин” был создан после “Чжуан-цзы” (庄子) и до “Люй ши чунь цю” (“Вёсны и осени господина Люя”)» (总之《孝经》的内容，很接近孟 子的思想，所以《孝经》大概可以断定是孟子门 子所著的… 我推定《孝经》的 成书是在庄子以后，《吕氏春秋》以前) [17]. То есть «Сяо цзин» был написан не позднее 241 г. до н. э., так как в этом году был создан трактат «Люй ши чунь цю» [7, c. 322], который содержит цитаты из «Сяо цзина». Данную версию относительно датировки памятника разделяет и профессор Ху Пиншэн [8, c. 15].

Заключение

Итак, бегло рассмотрев основные версии авторства трактата «Сяо цзин», приходится признать, что данный вопрос вряд ли можно решить однозначно. Принимая во внимание аргументацию вышеперечисленных исследователей, по всей вероятности, автором трактата «Сяо цзин» мог быть либо сам Кун-цзы, либо его ученик Цзэн-цзы или же другой ученик – Цзы Сы. Версию относительно того, что автором был некто из учеников Цзэн-цзы, невозможно полностью отбросить, однако учитывая тот факт, что на данный момент мы практически ничего не знаем об учениках Цзэн-цзы, то нельзя и всецело согласиться с такой точкой зрения. Как утверждает профессор Ху Пиншэн: «Кун цзы, Цзэн-цзы и их ученики, а также ученики их учеников – все были авторами трактата “Сяо цзин”» [8, c. 15]. По всей видимости, текст «Сяо цзина» в действительности отражает воззрения Учителя, и был отредактирован его учениками.

Как и в ситуации со многими древними текстами, которые неоднократно редактировались и переписывались, остается лишь надеяться, что обнаружение новых неизвестных письменных памятников и введение их в научный оборот поможет современным синологам решить эту задачу. Так или иначе, но ценность философского трактата «Сяо цзин» не вызывает сомнений. Теоретическая разработка конфуцианскими мыслителями этической константы сыновней почтительности отвечала не только конкретному историческому запросу, но и имела огромное идейно-философское значение. Сыновняя почтительность представляет собой не просто отвлеченный умозрительный принцип, несбыточный идеал, к которому стремились конфуцианские мудрецы, – она является важнейшей нравственной, исторической, политической, социальной и культурной составляющей, которая пронизывает китайское общество.

В приложении к настоящей статье дается полный авторский перевод трактата «Сяо цзин» на русский язык, он развивает, корректируя и переосмысляя, разработки предшественников. Данный перевод может быть использован для подготовки последующих научных исследований, создания учебных пособий и разработки спецкурсов со сходной проблематикой.

Приложение

Сяо цзин¹⁰

I. «Выявить основу»

[В то время] Чжунни жил на покое, а Цзэн-цзы ему прислуживал. Учитель сказал: «Ваны прежних эпох обладали совершенной добродетелью и следовали Дао, этим усмиряли всю Поднебесную, народ жил в мире и согласии, и не было вражды между первыми и последними. Знаешь ли ты, почему?» Цзэн-цзы почтительно поднялся со своего места и ответил: «Как я, бездарный Шэнь¹¹, могу знать об этом?» Учитель сказал: «[Причиной] этому – сыновняя почтительность – корень добродетели, из которой происходит всякое обучение. Сядь, я расскажу тебе [о ней]. Наше тело, конечности, волосы и кожу мы получаем от родителей, [а потому] нельзя причинять вред своему телу – в этом начало сыновней почтительности. [Тот, кто] самосовершенствуется и следует Дао, тот завоюет уважение последующих поколений. В прославлении родителей высшая точка сыновней почтительности. Сыновняя почтительность начинается со служения родителям, продолжается в служении государю, заканчивается самосовершенствованием. В “Да я” (“Великих одах”) сказано: “Не следует ли поминать предков и тем самым развивать свою добродетель?”»¹².

II. «Сын Неба»

Учитель сказал: «Тот, кто любит своих родственников, не осмелится причинить зло [другим] людям. Тот, кто уважает своих родственников, не посмеет недооценивать [других] людей. Любовь и уважение без остатка в служении родителям, а также добродетельное обучение народа – в этом образец для всей Поднебесной. В этом заключается сыновняя почтительность Сына Неба. В “Фу син” (“Наказания по Фу-хоу”) сказано: “[Если] один (правитель) обладает благочестием, [то] бесчисленныйнарод полагается на него”»¹³.

III. Чжухоу

[Если] быть наверху, но не гордиться, [то пусть] даже занимаешь высокий пост, в этом нет опасности [быть свергнутым]. Умерять расходы и следовать нормам ритуала, быть полным без переполнения. [Если] занимаешь высокий пост, и в этом нет опасности [быть свергнутым], то долго сохраняешь благородство. Быть полным без переполнения, и тем самым долго сохранять достаток. Если не пренебрегать благородством и достатком, то сможешь сохранить земли и хлеба [государя], а также гармонизировать народ. В этом заключается сыновняя почтительность чжухоу. В «Ши цзин» («Канон поэзии») сказано: «Будь осторожным и осмотрительным, как будто стоишь на краю глубокой пропасти, как будто ступаешь по тонкому льду»¹⁴.

IV. «Цины и дафу»

Не надевать одежду, не соответствующую установлениям ванов прежних эпох; не произносить слов, не соответствующих установлениям ванов прежних эпох; не совершать поступков, не соответствующих добродетельным поступкам ванов прежних эпох. А потому того, что не соответствует установлениям, – не говорить; того, что не соответствует Дао, – не совершать. [Тогда] все сказанное – прекрасно, а все сделанное – безукоризненно. [Такие] слова наполняют всю Поднебесную, и нет в них оговорок, [такие] поступки наполняют Поднебесную и не причиняют зла. Когда эти три вещи (одежда, слова, поступки) в порядке, цины и дафу помогают оберегать храм предков [Сына Неба]. В этом заключается сыновняя почтительность цинов и дафу. В «Ши цзин» сказано: «И днем, и ночью на службе одному человеку – (Сыну Неба)»¹⁵.

V. Ши

Оказывать помощь отцу и тем самым оказывать помощь матери, [в то же время] любить обоих. Оказывать помощь отцу и тем самым служить государю, [в то же время] уважать обоих. Тогда мать принимает любовь, а государь принимает уважение, отец же принимает и то и другое. Поэтому служение государю на основании сыновней почтительности называется преданностью, служение старшим на основании уважения называется послушанием. Если преданность и послушание в достатке, то так служат высшим, тогда сохраняют жалованье и титул, тогда соблюдают ритуал почитания предков. В этом заключается сыновняя почтительность служилых-ши. В «Ши цзин» сказано: «От зари до зари трудиться не покладая сил и не позорить тех, кто дал тебе жизнь»¹⁶.

VI. «Простолюдины»

Внимать Дао Неба, разделять пользу Земли, сокращать расходы и тем самым взращивать родителей – в этом сыновняя почтительность простолюдина. Поэтому для всех, от Сына Неба и до простолюдина сыновняя почтительность не имеет ни начала, ни конца. Пусть кто-то беспокоится о том, что не в состоянии достичь сыновней почтительности, но такого еще никогда не бывало.

VII. «Три начала»

Цзэн-цзы сказал: «Премного велика сыновняя почтительность!». Учитель ответил: «Потому что сыновняя почтительность – основа Неба, долг Земли и действие Человека. Основа Неба и Земли – это правило для народа. Подражать просветленности Неба, следовать пользе Земли и тем самым усмирять Поднебесную. Поэтому такое обучение не причиняет вреда, а завершается успешно, такое управление не сурово, но приводит [страну] в порядок. Ваны прежних эпох руководствуясь таким обучением, исправляли [помыслы] народа, ваны прежних эпох руководствовались принципом всеобщей любви, а народ не бросал на произвол судьбы своих родителей. [Ваны прежних эпох] излагали принципы добродетели и долга, а народ повсеместно претворял их в жизнь. Ваны прежних эпох руководствовались принципами уважения и ритуальной уступчивости (принципом шань) и среди народа не было вражды. Ваны прежних эпох вели за собой народ посредством ритуала и музыки, а народ жил в гармонии и согласии. Ваны прежних эпох показывали, что есть добро и зло, и народ знал, что можно и чего нельзя. В “Ши [цзин]” сказано: “Великий наставник Инь, весь народ взирает на тебя с уважением!”»¹⁷.

VIII. «Управлять на основе сыновней почтительности»

Учитель сказал: «В древности просвещенные ваны управляли Поднебесной на основе сыновней почтительности, не осмеливались пренебрегать чиновниками из малых областей, а тем более гунами, чжухоу, бо, цзы и нань, поэтому получали благосклонность со стороны [жителей] всех областей, и все благодаря действиям ванов древности. Правители страны не осмеливались обижать вдовцов и вдов, а тем более служилых и народ, поэтому получали благосклонность всего народа, и все благодаря действиям прежних правителей. Глава семьи не осмеливался обижать челядь, а тем более супругу и детей, поэтому получал благосклонность всех домочадцев, и все благодаря действиям таких родителей. Тогда при жизни родители были умиротворены, а при жертвоприношении духи [умерших предков] принимали дары. Вот почему в Поднебесной царили мир и гармония, бедствия и несчастия обходили [Поднебесную] стороной, а войн и смут не случалось. Просвещенные ваны управляли Поднебесной на основании сыновней почтительности. В “Ши цзин” сказано: “Если есть пример добродетельного поведения, то [народ] в четырех странах света следует этому”»¹⁸.

IX. «Правление совершенномудрых»

Цзэн-цзы сказал: «Осмелюсь спросить, в добродетели совершенномудрых нет ли чего-то большего, чем сыновняя почтительность?» Учитель ответил: «В природе Неба и Земли, человек – [самое] ценное. В человеческих поступках нет ничего большего, чем сыновняя почтительность. Самое большее в сыновней почтительности – это почтение к отцу. Самое большее в почтении к отцу – это почитать его наравне с Небом, так поступал Чжоу-гун¹⁹. В древности Чжоу-гун поклонялся Хоу Цзи²⁰ наравне с [поклонением] Небу, устраивал жертвоприношения Вэнь-вану²¹ в храме предков наравне с [поклонением] Шан-ди²². В пределах четырех морей каждому надлежало таким образом поклоняться предкам. А потому, разве кроме сыновней почтительности можно еще что-то прибавить к добродетели совершенномудрых? Поэтому родственная близость происходит из детства, а посредством взращивания родителей крепнет день ото дня. Совершенномудрые неукоснительно следовали [родственной близости] для того, чтобы обучать [народ] уважению, следовали родственной близости для того, чтобы обучать [народ] любви. Учение совершенномудрых было чуждо жестокости, но завершалось успехом, принципы управления [совершенномудрых] чужды суровости, но они упорядочивали [Поднебесную]. То, из чего они проистекали, было корнем [сыновней почтительности]. Дао отца и сына – Небесная природа, [Дао] правителя и чиновника – долг. [Человек] получает жизнь от родителей, и нет ничего, что бы превосходило это. Предстать перед очами правителя и родителей, и нет ничего, что было бы важнее их благосклонности. Поэтому тот, кто не любит своих родителей, а любит других людей, нарушает добродетель. Тот, кто не уважает своих родителей, а уважает других людей, нарушает ритуал. Если во имя следованию идти наперекор, то народ не берет [такое поведение] за правило. Если [правитель] не следует благу, то все вокруг погрязнет в пороке, пусть даже произойдет [обратное], но благородный муж не ценит [такого правителя]. Благородный муж не таков, он говорит, думая, должны ли прозвучать его слова; действует, думая, принесет ли его поступок радость; его добродетель и долг достойны почтения; он служит так, что его дела можно брать за образец; его внешний вид и манеры достойны созерцания; его движения вперед и назад можно полагать как меру; таким он предстает перед народом. Вот почему народ испытывает благоговейный трепет и любит благородного мужа, а также стремится подражать ему. Поэтому добродетельное обучение народа завершается успехом, а указы благородного мужа исполняются неукоснительно. В “Ши цзин” сказано: “Прекрасен благородный муж, его манеры безупречны!”»²³.

Х. «Записи о действиях, согласно сыновней почтительности»

Учитель сказал: «Образцовый сын служит родителям таким образом: когда живет с родителями, то без остатка выражает свое уважение к ним; когда взращивает их, то без остатка выражает свою радость; когда родители больны, то без остатка выражает свою печаль; когда погребает родителей, то без остатка выражает свою скорбь; когда поклоняется духам предков, то без остатка выражает свое благоговение. Когда эти пять [положений] в норме, то [образцовый сын] овладел искусством служить родителям. Тот, кто служит родителям, если занимает высокое положение, то не гордится; если занимает низкое положение, то не наводит беспорядков; среди равных себе не устраивает распрей. Гордость при высоком положении ведет к гибели, беспорядки при низком положении ведут к наказанию, распри среди равных ведут к войне. Если три [таких положения] не искоренить, то даже если день ото дня вскармливать трех жертвенных животных²⁴, все равно не достигнешь сыновней почтительности».

XI. «Пять наказаний»²⁵

Учитель сказал: «Пять наказаний применялись к трем тысячам [преступлений], и ни одно из этих наказаний не может сравниться с непочтительностью по отношению к родителям. Силой принуждать правителя [к действиям] – низость, пренебрежение к совершенномудрым – беззаконие, отрицание сыновней почтительности – отрицание родственной близости. Все это – путь к великой смуте».

XII. «Распространять основной принцип»

Учитель сказал: «Если обучать народ любви и родственной близости, то нет ничего лучше, [чем обучать его] посредством сыновней почтительности. Если обучать народ ритуалу и послушанию, то нет ничего лучше, [чем обучать его] посредством уважения к старшим [братьям]. Если изменять нравы и обычаи [в лучшую сторону], то нет ничего лучше, [чем изменять их] посредством музыки. Если умиротворять высших [чиновников] и [должным образом] управлять народом, то нет ничего лучше, [чем делать это] посредством ритуала. Ритуал – это уважение и больше ничего. Поэтому уважение к отцу делает радостными сыновней. Уважение к старшим братьям делает радостными младших братьев. Уважение к государю делает радостными чиновников. Уважение к одному человеку делает радостными несметное число людей. Тот, кто уважает немногих, делает радостными многих – это и называется основным принципом».

XIII. «Распространять наивысшую добродетель»

Учитель сказал: «Благородный муж обучает посредством сыновней почтительности, это не означает, что он день ото дня ходит [с наставлениями] от дома к дому. [Такое] обучение посредством сыновней почтительности заключается в том, чтобы уважать отцов всех людей в Поднебесной. [Такое] обучение посредством любви к старшим [братьям] заключается в том, чтобы уважать старших [братьев] всех людей в Поднебесной. [Такое] обучение посредством исполнения долга чиновника заключается в том, чтобы уважать государей всех людей в Поднебесной. В “Ши [цзин]” сказано: “Благой и почтительный благородный муж – отец и мать для народа”²⁶. Если не обладать высшей добродетелью, то кто сможет с таким величием усмирять народ?»

XIV. «Распространять известность»

Учитель сказал: «Сыновняя почтительность, на основании которой благородный муж служит родителям, есть причина преданности, на основании которой он служит государю. Уважение к старшим братьям – причина послушания по отношению к старшим. Порядок в семье – причина [должного] управления на службе. Вот почему успешные действия внутри [семьи] порождают известность [благородного мужа] среди последующих поколений».

XV. «Увещевать и указывать [на ошибки]»

Цзэн-цзы сказал: «Что касается милости и любви, почтения и уважения, умиротворения родственников, обретения известности – обо всем об этом я получил наставления. Я хотел бы спросить: [простое] следование воле отца может ли называться сыновней почтительностью?» Учитель ответил: «Что за речи? В древности у Сына Неба было семь чиновников, смело указывающих государю на его промахи, и пусть даже он не осуществлял добродетельное правление, но [благодаря таким чиновникам] не терял [бразды правления] Поднебесной. У чжухоу было пять чиновников, смело указывающих ему на его промахи, и пусть даже он не осуществлял добродетельное правление, но [благодаря таким чиновникам] не терял [бразды правления] страной. У дафу было три чиновника, смело указывающих ему на его промахи, и пусть даже он не осуществлял добродетельное правление, но [благодаря таким чиновникам] не терял [бразды правления] своим кланом. У служилого-ши был друг, смело указывающий ему на его промахи, и тогда ши пользовался доброй славой. А если у отца есть сын, не страшащийся указывать ему на его промахи, тогда отец ни на шаг не отступает от долга. Вот почему, если [действия] не соответствуют долгу, сын должен указать отцу на его промахи; чиновник должен указать государю на его промахи. На все, что не соответствует долгу, – необходимо указывать. Так как же может [простое] следование воле отца называться сыновней почтительностью?»

XVI. «Взаимный отклик»

Учитель сказал: «В древности просветленный ван служил отцу на основании сыновней почтительности, тем самым осуществлял волю Неба; служил матери на основании сыновней почтительности, тем самым служил проникновенности Земли; младшие слушались старших и потому [ван] должным образом управлял верхами и низами. Небо просветленное, Земля проникновенная, а духи явственно проявляют себя. Поэтому, пусть даже сам Сын Неба, но непременно должен был обладать почтением. Тогда про него говорили, что у него есть отец; непременно должен был иметь предков, и тогда говорили, что у него есть старшие братья. Выражать уважение в храме предков – это означает не забывать родственников; самосовершенствоваться и действовать осторожно – это означает страшиться опозорить предков. [Если] выражать уважение в храме предков, то духи явственно проявляют себя. [Тот, кто в] сыновней почтительности и любови к старшим [братьям] достигает предела, тот обретает духовную просветленность, которая озаряет весь мир, и нет места, куда бы она не проникала. В “Ши [цзин]” сказано: “С запада на восток, с юга на север, нет никого, кто бы не подчинился ему”»²⁷.

XVII. «Служить государю»

Учитель сказал: «Благородный муж так служит вышестоящим, что на аудиенции размышляет над тем, как быть верным [государю] до конца; покидая покои [государя] размышляет, как исправить промахи [государя], как пестовать в нем благо и как оградить его от зла. Тогда верхи и низы взаимно испытывают родственную близость друг к другу. В “Ши [цзин]” сказано: “В сердце моем любовь и не важно, как он далеко, в сердце таится любовь и никогда мне не забыть о нем”»²⁸.

XVIII. «Носить траур по родителям»

Учитель сказал: «Когда образцовый сын хоронит родителей, он рыдает, но не завывает; во время ритуала он не обращает [чрезмерного] внимания на свой внешний облик, его слова звучат без вычурности; он чувствует себя неловко в изящных одеждах; слыша музыку, он не испытывает радости; превосходные кушанья не возбуждают в нем аппетита – так проявляется чувство скорби. Через три дня он может притронуться к еде, ибо нельзя, чтобы мертвые причиняли страдания живым. Горевать во время траура, но не уничтожать тем самым свою природу – в этом заключается принцип совершенномудрых. Траур не может длиться дольше, чем три года, это необходимо для того, чтобы народ понимал: траур имеет свое завершение. Когда сделаны гроб и саркофаг, одеяние и саван надеты на умершего, расставлены короб для жертвенного зерна и жертвенный сосуд для проса – тогда начинается [выражение] скорби. [Женщины] бурно проявляют свое горе, [мужчины] тихо всхлипывают, все со скорбью провожают [умершего]. Путем гадания выбирают место для могилы, затем погребают тело умершего. Совершают жертвоприношения в храме предков, весной и осенью поклоняются духам, своевременно вспоминая умерших. При жизни – служить, любить и уважать [родителей], по смерти – служить, скорбеть и горевать о них, в этом корень жизни человека. [Когда] долг при жизни и по смерти исполнен, тогда образцовый сын заканчивает свое служение родителям». 

1. Подробнее о трактате «Кун-цзы цзя юй» см.: [10], [11].

2. Сюань-цзун (唐玄宗) – император в эпоху династии Тан (годы правления 712–756). Сюань-цзун – храмовое имя, настоящим именем императора было Ли Лунцзи.

3. В приведенном выше отрывке из «Цзя юй» освещаются четыре аспекта: 1) краткое описание происхождения Цзэн-цзы; 2) разница в возрасте между Кун-цзы и его учеником; 3) область интересов Цзэн-цзы в рамках обучения; 4) установлено авторство трактата «Сяо цзин».

4. Раннее конфуцианство (早期儒家 цзао ци жу цзя) или (早期儒学 цзао ци жу сюэ) – в отечественной синологии под ранним конфуцианством понимается конфуцианство до эпохи Хань (206 г. до н. э. – 220 г. н. э.), а именно до Дун Чжуншу (董仲舒) (179–104 гг. до н. э.), с которого началось становление конфуцианства как официальной имперской идеологии, когда император У-ди (武帝) (140–87 гг. до н. э.) провозгласил конфуцианство государственной идеологией. В раннем конфуцианстве также выделяется доциньское конфуцианство (先秦儒家 сянь цинь жу цзя) – то есть конфуцианство, исторически предшествовавшее объединению страны Цинь Ши-хуаном (秦始皇) (259–210 гг. до н. э) в 221 г. до н. э. Этот термин в основном используется китайскими учеными.

5. Чжунни (仲尼) – второе имя Кун-цзы.

6. Годяньские рукописи представляют собой философские тексты, которые иллюстрируют эволюцию конфуцианского учения от Кун-цзы к Мэн-цзы, они выражают квинтэссенцию раннего конфуцианства и обнаруживают идейное сходство с рядом древних конфуцианских текстов. Поэтому автор настоящей статьи вслед за профессором Пэн Линем полагает правомерным сопоставление конфуцианского корпуса годяньских рукописей и трактата «Сяо цзин». Подробнее о философском значении годяньских рукописей см.: [19]. О связи школы Цзы Сы – Мэн-цзы и годяньских рукописей см.: [20].

7. Отечественный синолог, переводчик «Ши цзи», Р. В. Вяткин, говоря о количестве учеников Конфуция, справедливо отмечает: «В других древних сочинениях фигурируют иные числа близких учеников Конфуция: в Люй ши чунь-цю – 80, в Хуайнань цзи – 70, что свидетельствует об условности точных данных» [15].

8. Научное течение, появившееся в 1910–1920 гг. под руководством видного китайского ученого Гу Цзегана (顾颉刚) (1893–1980), подвергавшее сомнению аутентичность многих древних памятников.

9. Ли Сюэцинь выдвинул концепцию, которая получила название «выйти из эры “сомнения в древности”» (走出疑古时代 цзоy чу игу шидай) [23].

10. Перевод осуществлен по изданию: [8].

11. Личное имя Цзэн-цзы (曾子) было Цзэн Шэнь (曾参).

12. Цитата из «Ши цзин» («Канон поэзии») (III, I, 1). Здесь и далее «Ши цзин» по: [25].

13. Фу син, в «Шан шу» эта глава носит название Люй син («Наказания по Люю»). Полный перевод «Шан шу» см.: [24].

14. Цитата из «Ши цзин» («Канон поэзии») (II, V, 1) см.: [25].

15. Цитата из «Ши цзин» («Канон поэзии») (III, III, 6) см.: [25].

16. Цитата из «Ши цзин» («Канон поэзии») (II, V, 2) см.: [25].

17. Цитата из «Ши цзин» («Канон поэзии») (II, V, 1) см.: [25].

18. Цитата из «Ши цзин» («Канон поэзии») (III, III, 2) см.: [25].

19. Чжоу-гун (周公) (?–1105 г. до н. э.) – правитель государства Чжоу, сын Вэньвана и регент малолетнего Чэн-вана (成王), младший брат государя У-вана (武王). В конфуцианстве Чжоу-гун олицетворяет собой эталон добродетели и справедливости.

20. Хоу Цзи (后稷) – «государь просо», «государь зерно»; герой китайской мифологии, покровитель земледелия и предок государства Чжоу.

21. Вэнь-ван (文王) (1152–1056 гг. до н. э.) – мудрый и справедливый основатель государства Чжоу (1045 до н. э. – 221 до н. э.).

22. Шан-ди (上帝) – верховный владыка Неба.

23. Цитата из «Ши цзин» («Канон поэзии») (I, XIV, 3) см.: [25].

24. Сань шэн (三牲) – три вида [жертвенных] животных (бык, баран, кабан).

25. Пять наказаний (五刑у син): клеймение, отрезание носа, отрубание пальцев на ногах, кастрация, смертная казнь. О пяти видах наказаний упоминается в «Шан шу» («Чтимая книга»), глава «Люй син» («Наказания по Люю»). Полный перевод «Шан шу» см.: [24].

26. Цитата из «Ши цзин» («Канон поэзии») (III, II, 7) см.: [25].

27. Цитата из «Ши цзин» («Канон поэзии») (III, I, 10) см.: [25].

28. Цитата из «Ши цзин» («Канон поэзии») (III, VIII, 3) см.: [25].