Orientalistica
Article
Беседа отца с сыном о воде бессмертия в маснави «Илахи-Наме» ‘Аттара
| DOI | https://doi.org/10.31696/2618-7043-2020-3-5-1397-1436 |
| Авторы |
Аффилиация: Институт востоковедения РАН |
| Журнал | |
| Раздел | ФИЛОЛОГИЯ ВОСТОКА. Литературы народов мира |
| Страницы | 1397 - 1436 |
| Аннотация |
В статье предложен филологический перевод четырнадцатой главы из маснави «Илахи-наме» персидского суфийского поэта XII–XIII вв. Фарид ад-Дина ‘Аттара. Все главы поэмы построены как «беседы» царя со своими шестерыми сыновьями, которые поочередно открывают ему свои главные желания. Каждая глава начинается с короткого диалога. В нем сын говорит о своем желании, отец отвечает ему, а затем следуют рассказы, в которых этот ответ иллюстрируется и обогащается. Четвертый сын мечтает о воде жизни, которую, по преданию, безуспешно пытался найти Александр Македонский. От имени отца в главе приводятся двадцать четыре рассказа. В них фигурируют как широко известные исторические и легендарные имена, например, Искандар (Александр Македонский); праведный халиф ‘Умар; Маджнун, влюбленный в Лайли, султан Махмуд и его любимый раб Айаз, так и безымянные персонажи – сборщик податей с иноверцев, юный красавец и влюбленный в него старик, пройдоха-продавец, вор у подножия виселицы, лис, попавший в капкан и т. п. Эти разнообразные рассказы становятся отправной точкой для обсуждения таких ключевых вопросов суфизма, как: желания «животной души» человека, материальное и духовное бессмертие, независимость божественных действий от каких-либо материальных причин, необходимость отказаться от собственной самости, без чего невозможна подлинная любовь. Подлинным бессмертием отец называет знание. Благодаря этому рассказы, сюжетно между собой не связанные, образуют концептуальное единство. На русский язык глава переводится впервые. Перевод снабжен обширным историко-филологическим комментарием. |
|
|
|
| Скачать PDF Скачать JATS | |
| Статья: |
Поэма Аттара, персидского суфийского поэта XII–XIII вв., посвящена свойствам человеческой души: по концепции автора, у Души человека (или Всеобщей души), которая принадлежит трансцендентному незримому миру («миру Истины»), есть шесть порождений – «сыновей»: нафс (nafs), что часто переводится как «животная душа» (см.: [1, 2], шайтан, знание, разум, нищета и таухид (единобожие, или сведение всего к единству). Об этом говорится в главе, предваряющей поэму. За ней следует повествование о царе-халифе: шесть его сыновей поочередно делятся с ним своими желаниями и выслушивают ответы, в которые включены вставные рассказы. Отец стремится показать каждому сыну ложную направленность его желания и обратить его к «миру Истины», которому и принадлежит душа человека. Связь желаний сыновей халифа со свойствами «сыновей» Души не подчеркивается, но постепенно она становится очевидной. Каждому из сыновей, кроме четвертого, посвящены четыре главы-«Беседы», четвертому – две. Обе эти «Беседы» посвящены теме бессмертия – сын мечтает о живой воде, точнее – о «воде вечной жизни» (āb-i ḥayāt), то есть о бессмертии. В отличие от европейского фольклора, где «живая вода» исцеляет и оживляет, эта вода дарует вечную жизнь. С нею связан целый цикл преданий, согласно которым ее источник скрыт на краю света в вечном мраке; туда безуспешно пытался проникнуть Искандар Двурогий – Александр Македонский арабо-персидской традиции. Перевод выполнен прозой и снабжен историко-филологическим комментарием. В нем была поставлена задача по мере сил выявить и показать, как «устроено» переводимое произведение, отразить сложные внутренние взаимосвязи, философское и суфийское наполнение («смыслы») сложной и многослойной поэмы ‘Аттара, а также описать поэтические приемы там, где передать их в переводе не позволяет русский язык. Иначе говоря, перевод не может передать красоту звучания, но старается передать красоту мысли. В переводе сохранено деление на бейты и мисраʻ (полустишия). Грамматические особенности языка оригинала и структура фразы сохраняются там, где это существенно для смысла. Слова, отсутствующие в оригинале, но восстанавливаемые по смыслу, в большинстве случаев заключаются в квадратные скобки. Регулярные исключения составляют личные местоимения, поскольку в оригинале глагольная форма их подразумевает, и их отсутствие не несет смысловой нагрузки. Глаголы говорения переводятся точно, если это не мешает пониманию текста. В диалогах «сказал» иногда заменяется на «спросил» или «ответил», в примечаниях эти случаи не отражаются. * * * Беседы с четвертым сыном начинаются с диалога в предшествующей (тринадцатой) главе. В нем сын рассказывает о своем страстном стремлении найти воду бессмертия, на что отец говорит сыну, что того «одолело вожделение» – страстное стремление к желаемому; однако достижение желаемого, убеждает отец сына, не даст ему подлинной жизни. Этот мотив будет появляться в следующей главе. БЕСЕДА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ Сын сказал: «Раз вода жизни То не нужно мне ничего другого, Если не пить мне из источника жизни, Ответ отца Отец открыл ему истинный путь, Рассказ первый: о смерти Искандара1 Искандар как-то раз прочел в одной книге, Кто отведает ее, станет как солнце, А еще есть барабан, а еще флакон с сурьмой2 Слыхал я от ученого знатока, Если у кого начнутся острые колики, Если кто нанесет на глаза эту сурьму, Кружил он по миру с войсками и отрядами, Нашел на ней знак, стал там пробивать гору, Он распахнул дверь и увидел там свод, Провел сурьмой по глазам, и они стали такими, Один из эмиров, стоявших рядом с ним, И вырвались из него (эмира) с шумом ветры. Искандар, хотя и промолчал, Тогда пошел Искандар за водою жизни Когда он ослаб на том темном пути, Вдруг появился прекрасный рубин, Он увидел повсюду тысячи муравьев, Он было решил, что этот рубин Но раздался глас: «Этот сияющий светоч Чтобы при его свете заблудившиеся муравьи Удивился Искандар тому, Вышел он из тьмы с кровоточащей печенью, У Искандара была запись, [где предсказано], Сделают ему изголовье из его кольчуги, Стеною дома будут люди, Пришел он в Вавилон, и начались колики. Не было у него терпения ждать Подложили ему красивую кольчугу Встали кругом него люди, Искандар, увидев себя в таком [положении], Один мудрец из учеников Афлатуна, Сел рядом и сказал царю мира: Ты отдал в руки недостойных, Если бы ты его никому не показывал, Не знал ты, что дело чистых верой Оттого пустил ты на ветер целый мир, То сочетание звезд, при котором был создан тот барабан, – Не знал ты ему цены, Был бы он дорог тебе, как душа, Однако не печалься, послушай два совета, Такое царство и великое могущество – То царство, которое ты создал и жил в нем, Для чего основывать такое царство, Не печалься о нем и не падай духом – Затем про воду жизни, которую ты искал: Подумай и не очень о ней кручинься, Если покажет тебе лик то знание, Тебе много этого знания дал Истинный, Когда услышал он эти слова от своего учителя11, И ты тоже, сынок, очень уж не печалься, Если они озарят твою душу, Если ты узнаешь путь к знанию и сущности вещей, А если ты не будешь знать эту дорогу Твои чудеса будут шайтанскими, Рассказ второй: о Намруде13 Один корабль разбился и семьсот человек Эта женщина плыла на какой-то доске, Когда разрешилась эта горестная от бремени, А маленький мальчик остался на той доске, Пришел глас ветру, волнам и рыбам, Берегите, чтобы не коснулась его беда, Все ангелы сказали: «Боже, Глас раздался: «Об этом злополучном Когда наконец он прибыл к берегу моря, Молоком, птицами и рыбами его вскармливал, Вот вырос мальчик большим и разумеющим На дороге он нашел рубиновый флакон с сурьмой, Когда нанес он палочкой на глаза эту чистую сурьму, Когда снова провел палочкой по глазам, Он увидел тысячу кладов под землей, Все ангелы восклицали: «О Чистый! Такой пришел от Тайны Тайн ответ: Будет хвалиться, мол, он Господь, и с сотней уловок * * * Смотри, как его лелеял Он на этом пути, Ни у кого в обоих мирах, кого ни возьми, Если ты станешь доискиваться причин, И если [ищешь причину] в четырех природах, несомненно Войди в это море, нырни вниз головой, Ты не выше небосвода, научись же у него, Обо всем, что есть в мире, от малой частицы до Солнца, Расколото небо Млечным Путем, Рахшем20 у мира – оседланный небосвод, Когда приблизится уничтожение мира, Знаешь ли ты, как возложат то седло Оттого вспять повернут Солнце, Исторгни из окровавленной души жгучий вздох, «Доброй ночи тебе!» А от этой доброй ночи что тебе пользы!? Если хочешь быть день и ночь радостным, Но пока ты – это ты, остающийся в себе самом, Нужно, чтобы ты был вне себя самого в своей взволнованности, Ибо пока в делании ты видишь себя, Рассказ третий: о милостыне для дервишей Сказал один великий муж: «Взволнована моя душа, Чтобы мне подавать милостыню дервишам так, Лишь только слетело это с его языка, «Если ты обладатель несомненности24, то надо Когда ты не будешь видеть ту милостыню нисколько, Ты похож на дурного мертвеца, Не захочешь ты жизни, если узнаешь, Если бы ты больше видел и больше знал, Рассказ четвертый: о дозволенном куске Один друг сказал мне: «Такой-то Он собирает подушную подать с иудеев27, * * * Если ты видишь свою малоценность, Твое бытие перемешано с небытием, Если хоть одна веревка от этого ада останется, Хоть сто раз на дню совершай омовение, Рассказ пятый: о шейхе и старухе Сидел однажды старец из асхабов, Вошла в дверь мечети старуха Она сказала ему: «Ты погибаешь! Этим [званием] шейха ты величаешься перед асхабами, * * * Сожги любовью свою самость, о дорогой, Искать от аскета зрелости – запретно, Огнем и слезами влюбленный подобен свече, Оттого он всю ночь в слезах и огне, Когда завершатся его горение, слезы и убиение, Будет он принят другом за завесой, Рассказ шестой: о повелителе правоверных ‘Умаре б. Хаттабе и влюбленном юноше Как-то раз Фарук пошел на битву и победил, Приказывал прочитать шахаду32. Если слышал [ее] – Был один юноша, отдавший сердце возлюбленной, ‘Умар сказал ему: «Исповедуй ислам!» Тот снова сказал: «Вера тебя освободит». К вере призвали его в третий раз. ‘Умар приказал его безжалостно убить, Когда ‘Умар вернулся к Мустафе, Пророк услышал этот рассказ «Неужто сердце тебе позволило, о ‘Умар, Ведь влюбленный уже убит горем, это не грех, * * * От Истинного убийство прекрасно, от тебя –гадко! Убить себя самому – нехорошо, Рассказ седьмой: о дервише, который желал потопа Некто спросил у дерзкого мужа Чертога: Он так ответил: «Хотел бы я потопа, Чтобы и следа не осталось от жизни людей, Чтобы люди, занятые лжемудрствованием, Раз у них нет страха перед Истинным, Ему сказали: «Если начнется потоп, Если уничтожатся все люди мира, Он сказал: «Хорошо для меня, если будет потоп, Ведь если тот потоп для меня настанет, Ему сказали: «Пойди, придумай что-нибудь, Чтобы избавиться от своего существования, – Он им ответил: «Ведь совершенно очевидно: Причинить самому себе гибель – не благо, * * * Все, что исходит от возлюбленного, приносит благо, Продаст тебя возлюбленный или не продаст – Если любимый продаст тебя стократно, Рассказ восьмой: о юном отбельщике тканей Был один юноша, станом – кипарис, лицом – луна, Ремеслом его была стирка, Закручивая кончики кудрей, словно кольца кольчуги, Обвязываясь для работы он передником, Отбивая в воде платье о камень, Все влюбленные желали его, Один старец в него горестно влюбился, Так ослабел он от своей любви, От любви к тому лицу согнулась спина, Он полностью предался тому юноше, Если один день не видел того лица, Он каждый день нанимался на работу, Все, что ему ни доставалось, Но вот однажды юноша сказал старику: Так твое дело не пойдет, Ты не можешь раздобыть много золота, Отверз уста старик и сказал: «О, любимый, Продай меня, получи золото и возьми его, Юноша сразу отвез его в Египет, Где по обычаю ставили кресло, Юноша уселся в то кресло, Так рассказал (о диво!) тот обезумевший старец: Когда кто-то спросил юношу: И юноша ответил со своего места: * * * Какое большее блаженство ты знаешь, Твое сердце станет оживлено Господом, * * * А в Египте тогда умер один человек, Освободить на его могиле какого-нибудь раба; На отцовской могиле дал ему свободу, Сказал ему: «Если хочешь остаться здесь, – А хочешь вернуться к своему прежнему хозяину, Помчался старик к тому юноше, Не удалялся от него ни на минуту, Он прославился правдою в своей любви, * * * Если ты не будешь правдив в любви, Такой должна быть полнота любви к милому, Каждый твой вздох открывал бы тайну о твоем возлюбленном, Рассказ девятый: о вопросе Маджнуну Так сказал тот несравненный Маджнун34: Остальные были горсточкой враждебных, Пришла ко мне, – сказал он, – однажды женщина, Увидела, что я во прахе и в крови, Сказала мне: “Отчего ты такой – Я сказал ей: “Увидел Лайли, Из-за любви к лицу Лайли я стал таким, Она сказала мне: “О смятенный Маджнун! При той красоте, какая у нее, Хуже этого ты должен претерпеть, это еще что! Любви к такой [как она] приличествует Ведь всё идет к тому, что от любви к тому лицу В той женщине увидел я мужество подобающее, * * * История о сердце и любви – удивительное дело, Слово о любви и о сердце приводит в страх душу, Сердце обливается кровью, о, виночерпий! Рассказ десятый: о лисе37 Лиса утром попала в капкан, Мол, если охотник меня такую увидит, И вот она представилась мертвой, Когда охотник пришел и счел ее мертвой, Но тут же отрезал ей под корень одно ухо, В своем сердце сказала лиса: «Не горюй, Пришел другой и сказал: «Теперь Когда тот человек враз отрезал ей язык, Еще один пришел и сказал: «Мне Не крикнула, когда железо вонзили, Лиса сказала: «Если останусь жива, Еще один пришел и сказал: «Выбираю Когда услышала про сердце издалека лиса, Сказала в сердце своем: «С сердцем не поиграешь, Сказала это и с сотней усилий и ухищрений * * * Рассказ о сердце – рассказ весьма удивительный, Ты считаешь правильным погрузить меня в кровь? Если сердце в крови, скажи: что я скажу о сердце?! Сердце мое там, где возлюбленный, Сердце мое скрылось у меня из виду, Если у меня никогда нет знака от своего сердца, Рассказ одиннадцатый: о султане Махмуде и Айазе38 Вот, султан веры Махмуд однажды Кого ты знаешь между Рыбой и Луной, Тот сказал ему: «О царь, владыка мира! Тогда царь сказал тому ненаглядному: Отверз уста Айаз и сказал: «О царь! Хоть у тебя и есть царство, А твое сердце в руке этого гуляма, Ты – царь, а сердце твое – твой царь сегодня, Небо завидует моему высокому положению, Если под властью моего кольца такое царство, * * * Пусть твое царство – царство надо всеми, Поскольку твой корень – сердце, а сердцем ты не владеешь, Рассказ двенадцатый: о Мухаммаде, [сыне] ‘Исы, и о безумной Мухаммад ибн ‘Иса, что тонкостью ума Проезжал по городу верхом на Рахше40, За ним на конях следовали гулямы41, Из каждого уголка спрашивали: «Кто это? По дороге шла старуха с посохом, Истинный отлучил его от Своего присутствия. Ведь если бы Он не отстранил его от Себя, Услышал тот муж эту тайну, и будучи разумным, Признал, что его положение таково, Сказал это и обратился на путь покаяния, Уверившись в своем жалком положении, * * * Тешишься – мол, ты богатый господин, но по сути Раз ты ни на грош над собой не властен, Если не можешь ты самим собою управлять, Рассказ тринадцатый: о султане Махмуде и безумце Махмуд сел рядом с одним безумцем43, Сказал ему: «Зачем ты так сделал?» Тот ответил: Сказал ему: «Лицо царя вселенной Раз и себя-то видеть в этой вере не годится, Царь сказал: «Я – обладатель власти45 в мире, Безумец ответил: «Подумай о том, То они не действительны и ни для кого другого. * * * Не стыдно тебе такого владычества, [Лишь] тот в [полном] смысле себе хозяин, Кто говорит благое и желает благого, Он показывает себя таким, каков он есть, Если ты знаешь, что ты крив, о лицемер, Рассказ четырнадцатый: о жесткости и мягкости гилима Был у одного смятенного душой гилим46, [А] тот сказал ему: «Гилим жесткий, Купил он гилим дешево, а тут Спросил его: «Есть у тебя мягкий гилим?» Словом, когда бедняга выложил золото, Сказал ему: «Это бесподобный гилим, Один суфий слышал его слова, Вскричал он и сказал: «О, несравненный! Ведь там гилим превращается в шелк, Ведь я по природе своей – что кусок глины!47 * * * Если твое состояние не изменится, Если ты во тьме проводишь свою жизнь, Свяжи все свои члены узами веры, Не смотри, не слушай и не говори иначе как по велению [Божию], Поскольку не вижу тебя идущим правым путем, Этот свод и дворец48 устроены для твоего назидания, На базаре, где можно получить прибыль душе, Рассказ пятнадцатый: о женщине, которая совершала Одна женщина совершала хождение вокруг Дома49, Женщина сказала ему: «Если ты из людей тайны, Но не знаешь ты, бестолковый, Будь в тебе хоть какой-то признак мужа, Ты ради пользы сюда пришел, В такой день, на таком большом базаре50 * * * Господин мира постоянно на тебя смотрит! Поскольку каждый миг Господь о тебе сведущ, Поскольку Истинный с тобой на каждой стоянке, Если хоть шаг на пути ступишь без Него, Рассказ шестнадцатый: о султане Санджаре и Махaсти51 Махасти52, [девушка]-дабир чистая душой53, Хотя ее лицо не было как луна, Однажды была она на лугах Радкана54 Когда прошла одна стража ночи, Махасти тоже ушла от царя, А у Санджара был гулям-виночерпий, Красоте его было другом обаяние, Сотней сердец царь был его безумцем, Проснулся ночью царь и его потребовал, Набросил на себя ночную одежду, Подошел ко входу в шатер, Он увидел, что виночерпий сидит с нею рядом, В любовной печали она играла на руде, «Обниму тебя этой ночью на краю поля, Санджар это услышал, Сказал в сердце своем: «Если сейчас я внезапно Они оба на месте лишатся сил, Взволнованный, он поспешно ушел, Прошло дней десять. Однажды царь Махасти играла перед султаном на чанге, Стоял там и виночерпий Царь вспомнил тот ночной бейт, Когда Махасти услышала от царя этот бейт, Все ее тело задрожало, словно лист, Царь подошел, сел у ее изголовья, Когда женщина снова пришла в себя, Десять раз она приходила в себя, Царь сказал ей: «Если ты боишься меня, Она сказала: «Я не этого боюсь, Всю ночь я этот бейт повторяла, Теперь я вспомнила о той ночи, Похоже, что ночью за этим делом Если заточишь меня или прогонишь, – А если убьешь меня в расцвете сил, Но испугалась я так оттого, Каждый миг всегда со мной, Когда Истинный предъявит мне мои давние тайны, * * * Раз Истинный видит тебя постоянно днем и ночью, Ни вздоха не испускай из сердца без благодарности Ему, Если ты благодаришь Его, все что ты хочешь, Рассказ семнадцатый: о Махмуде и числе его слонов Как-то однажды Махмуд, покоритель врагов, Посмотри, сколько у меня сейчас слонов, Сын посчитал и сказал: «О господин! Царь сказал ему: «Помню такое время, Теперь, пусть у меня всего до небес, * * * Поскольку милости Истинного к тебе беспредельны, Поскольку милости к тебе постоянны, Раз твоя животная душа на благодарность Ему ленива, Поскольку твоя животная душа всегда ленива, Если твоя животная душа будет занята собой, Добро потому приносит пользу, а зло ущерб, Рассказ восемнадцатый: об ‘Исе и иудеях Шел чистый ‘Иса по какой-то улице, Поносили, и радостно тот чисторожденный55 Кто-то сказал ему: «Ты не приходишь в волнение Масих отвечал: «Каждое сердце, которое живо, * * * Какая наличность в океане твоей души, Но пока последний миг не придет, Этот миг – пробный камень для душ людских, Надо тебе [уже] сегодня позаботиться о завтра, Надо тебе каждый миг стократно умирать, Если из туч польется на тебя огонь, Ибо если ты, отдавая душу, будешь радостен, Рассказ девятнадцатый: о воре у подножия виселицы Одного вора внезапно схватили, Попросил он, в слабости и бессилии, отсрочки, Когда дали ему время для молитвы, «Боже, в такое время и в таком месте, Смотри – меч Твоего гнева на виселице, Смотри, я в такое время от чистого сердца Ты сокрушаешь меня Своим гневом, Я таков, как я сказал, и Ты таков, * * * Вот так отдавай душу, когда придется отдавать, Если кровь твоя бурлит при Его гневе, Быстро иди, медлительность ‒ не для Пути, Свадьба с миром сим не стоит печали, Пусть небосвод хочет тебя спе́шить, Рассказ двадцатый: о безумце, который скакал на палочке Один безумец уселся верхом на палочку, Уста его смеялись, словно роза, Спросил его некто: «О муж Престола, Он так сказал: «На ристалище мира Ведь когда мне против моего желанья свяжут руки, * * * Если ты пришел на это ристалище, Поскольку о прошедшем и будущем нет сведений, Не растрачивай эту наличность в кредит, Пока у тебя есть хоть одна точка жизни, Построй свою радость на наличности сына времени57, Ибо если ты будешь идти то вперед, то назад, Рассказ двадцать первый: о военачальнике и его крепости Один военачальник для управления краем Показался там один безумец. Сказал ему: «Посмотри, какая крепость! Всякий, кто удостоится в ней обитать, Тот безумец сразу отверз уста, Поскольку беды исходят от небес, * * * Поскольку ты сам – своя совершенная беда, От себя и от своих бедствий тогда Когда ты падешь и станешь смиренным, Когда ты падешь, не имея ни пути, ни дороги, Рассказ двадцать второй: о султане Махмуде и обиженном Вот однажды утром ехал куда-то Махмуд, Закричал он и преградил [Махмуду] путь, Когда он схватил поводья, царь эпохи От боли в руке этот смиренный человек Когда царь увидел его в таком положении, Кто-то спросил: «Тот обиженный, о, царь, Ты вовсе не стал придерживать поводья, Царь сказал ему: «Я был пьян, Теперь каждый волосок этого обиженного – рука, Когда я увидел столько рук на своих поводьях, Я схвачен всеми этими руками, * * * Если упасть на этом пути – прибыль для мужа, На этом пути высоту считают низкой, Нужно окунуться в кровь сотню раз, Если ты живешь в неге и удовольствиях, Рассказ двадцать третий: о Маджнуне Некто спросил у Маджнуна: «Отчего Так он сказал: «Я – старый осел, Тело мое, хоть оно хилое и немощное, А если для отдыха от моих сотен страданий Налетают тысячи слепней-кровососов, Так что я сказал бы, что лучше бы никогда, * * * Если ты опытен в [прохождении] Пути, Если не будет у тебя такого опыта, Коли ты привык к неге и довольству, Мне нужен кто-то испытанный, Кто жив Истиной и мертв для себя, Пока ты не станешь влюбленным, проигрывающим душу, Тот, кто остается в изнеженности, Рассказ двадцать четвертый: о юном торговце солью59 Был один юноша, постоянно круживший60, Кружил он по всему городу, Увидел он как-то Айаза – похитителя сердец, От любви весь мир потемнел для него, Да разве же мир может потемнеть от луны День и ночь, словно пьяный, с сердцем в крови, Он сидел в дорожной пыли, Не был он лишен соли в любви к той луне, То издавал горестный плач, Когда мимо проходил сребростанный Айаз, Он падал, и разум его покидал, О горении любви этого несчастного Махмуд то склонял голову, Сказал он в сердце своем: «Это уж слишком! И вот падишах велел ему немедля явиться, Отверз уста Махмуд и сказал ему: Распрощайся с любовью к этому моему кумироликому, В ответ влюбленный сказал: «О, царь! Твой Айаз – твой навеки, Посреди роскоши и царской неги Если этот кумироликий – твой, то чего я ищу? У меня любовь к нему навечно, Нет ни мгновенья, чтоб моя любовь к нему не возрастала, Раз любовь к нему убивает меня сто раз на дню, Ведь влюбленный нисколько не дрожит за жизнь, Царь сказал: «О ты, позорище с головы до ног! Ты никогда не сможешь как следует играть в любовную игру Нищий сказал ему: «Этой наличности никогда Ты в своем царском звании – словно котел, полный яств, Раз у меня есть соль, что ты на меня нападаешь? У тебя – имущество, царство, золото и сила, Царь сказал: «Докажи это, влюбленный! Нищий сказал: «Не стану доказывать! Ты со своими владениями и завоеваниями А я от любви к твоему Айазу ни на миг Я оба мира навсегда оставил ради него, Посмотри же на твою любовь и на мою любовь, Царь сказал ему: «Эй, нищий попрошайка! Он сказал ему: «Есть ли у меня смелость Неуместно для меня (что поделаешь!) Если я вижу хоть один его волосок, Не вынести мне любви и к одной его части, Царь сказал ему: «Если от головы до ног Отчего же тебе так неймется от любви к нему, Так сказал он: «Душа моя полна смятения Когда я вижу кольцо в его ухе, Не вожделение любовное во мне к этому кумиру, Царь сказал: «Тот, кто обрел знак от этой жемчужины, Нищий сказал ему: «Такая жемчужина, о миродержец, Если ты сможешь нырнуть в океан любви, Царь сказал: «В это море, о благородный, Нищий сказал: «Ты с этими слонами и страной, Не сумеешь стать ныряльщиком в этом море – Разом отбросивший оба мира, Затаивший дыхание, отвергший жизнь, Ты, распростерший крылья над всем миром, Царь сказал: «Султан нисколько не суетился, Посмотри – вот она в ухе Айаза, Мне не пришлось опрокидываться вниз головой, Ты терзай душу, а эта жемчужина – моя. Нищий сказал: «Подумай хорошенько! Эта жемчужина была бы твоей, Раз в твоем ухе нет этой горделивой жемчужины, Если бы царь мира обладал верностью, Хорошо ли – влюбленный вознесен до звезды ‘Аййук, Если ты влюбленный, не кичись так, Раз у тебя этого кольца в ухе нет, От стыда царь, ты сказал бы, облился кровью, Нищего с солью прогнал от себя,
1. Искандар – арабское и персидское именование Александра Македонского (356–323). В истоке легенд о жизни и походах царя-завоевателя, покорившего весь мир, ученике великого философа Аристотеля (ар.-перс. Аристаталиса), его удивительных приключениях и ранней внезапной смерти лежал греческий «Роман об Александре» Псевдо-Каллисфена, написанный не позже III в. н. э. На Востоке этот роман был переведен на среднеперсидский (перевод не сохранился), с него – на сирийский, известны также переводы на коптский, эфиопский и армянский языки. Об обширной персидской и арабской литературе, посвященной Александру, его походам, фантастическим приключениям и внезапной смерти, см.: [3]. 2. Сурьма использовалась как средство для улучшения зрения. 3. Рыба – зд. гигантская рыба, которая плавает в мировом океане, объемлющем мироздание, и несет на себе Быка, который держит на своих рогах Землю. ‘Арш (букв. «престол»). Это слово может быть понимаемо двояко: как трон Божий, неоднократно упоминаемый в Коране, например: «…Трон Его объемлет небеса и землю <...>» [4, сура 2:255/256], и как «небо небес», высшая, девятая небесная сфера, где пребывают Божественные имена. 4. «Страна мрака», описанная у Псевдо-Каллисфена и во всех переводах его «Романа об Александре», обычно понимается как север, Э. Бойл называет субарктические регионы [5, p. 224]; у Фирдоуси источник живой воды находится на западе [6, с. 64]. Кайван (Сатурн), планета седьмой «небесной сферы», самой отдаленной от Земли, зловещая звезда в астрологии. С Индией связаны многие метафорические обозначения Сатурна: «индусский старец», «зоркий (проницательный) индус», «индус седьмого неба», «угрюмый индус» [7, сл. ст. “zuḥal”: 338]. «Индиец», в свою очередь, служит в поэзии метафорой черного цвета, чем, возможно, объясняется сравнение тьмы с Сатурном. 5. Согласно популярной персидской версии «Романа об Александре», путь Александра к источнику живой воды проходил через пустыню муравьев. Э. Бойл предполагает связь этого эпизода и с легендой о гигантских муравьях-золотокопателях: арабский географ XII в. Шараф аз-Заман Тахир Марвази пишет, что «в крайних пределах Хинда есть страна, <...> где золото растет, как трава. Купцы могут проникать туда только по ночам – из страха перед муравьями, огромными, как собаки, которые могут обогнать лучших коней, если те ранены или передвигаются медленно» (цит. по: [8, p. 373–374, comment. 6]. Похожее описание есть у Геродота: «Другие индийские племена, напротив, обитают вблизи области Пактики и ее главного города Каспатира севернее прочих индийцев. По своему образу жизни они приближаются к бактрийцам. Это самое воинственное из индийских племен, и они уже умеют добывать золото. В их земле есть песчаная пустыня, и в песках ее водятся муравьи величиной почти с собаку, но меньше лисицы. Несколько таких муравьев, пойманных на охоте, есть у персидского царя. Муравьи эти роют себе норы под землей и выбрасывают оттуда наружу песок, так же как это делают и муравьи в Элладе, с которыми они очень схожи видом. Вырытый же ими песок – золотоносный, и за ним-то индийцы и отправляются в пустыню» [9, с. 170(102)]. 6. Кровоточащая печень – иносказание страдания. 7. В «Романе об Александре» говорится о его отравлении. По Абу Абдаллаху ибн Макдиси (Мукаддаси), Искандару предсказали смерть в Вавилоне на земле из железа и под небом из золота. Предполагается, что исторический Александр Македонский умер от лихорадки, или же от малярии. 8. Афлатун – ар.-перс. вариант имени Платон, наряду с которым встречается и вариант Фалатун [10, сл. ст. “aflātūn”]. ʻАттар использует обе формы имени, что в переводе не отображается. Зу-л-Карнайн – букв. «обладатель двух рогов», «двурогий», прозвище Искандара, восходящее к Корану (4, сура 18: 82/83). Если не все комментаторы Корана согласны в том, что Зу-л-Карнайн – это Александр Македонский, то поэтическая и фольклорная традиции в этом не сомневаются. Символический смысл прозвища объясняют по-разному: как метафору власти над двумя великими странами, Румом и Персией, или того, что Искандар достиг двух краев земли – восточного и западного [11, с. 321 322], со ссылкой на Коран (см.: [12, сура 86–90]). По другой версии, у Искандара были на голове две шишки, похожие на рога. В сирийском рассказе об Александре Македонском «Господь сказал ему: “Вот я возвеличил тебя над всеми царями и вырастил железные рога на твоей голове, чтобы ты пронзил ими царства земли”» [13, с. 639]. Были и другие версии. Возможно также, что это прозвище было наиболее распространено из-за изображения Александра на монетах в виде рогатого бога Юпитера-Аммона (см.: [14]). 9. Косоглазие в словаре ‘Аттара означает раздвоенность, неверность избранному пути, неспособность видеть единство. 10. Омыть руки от ч.-л. – иносказание отчаяния и потери надежды. Смысл выражения: хоть ты и отчаялся найти эту воду... 11. Истинный, или Истина – одно из имен Божиих, особо любимое суфиями. 12. Ведь эта вода – знание и раскрытие тайн. – Ki hast ān āb ‘ilm-u kašf-i asrār. Можно прочитать без нарушения метра как: ki hast ān āb-i ‘ilm-u kašf-i asrār: «Ведь это (чего ты ищешь) – вода знания и раскрытия тайн». Раскрытие, как и все суфийские термины, имеет несколько близких, но все же не одинаковых определений (точнее – описаний); одно из них – присутствие сердца при Боге, созерцание (мушахада) божественных атрибутов, посылаемое суфию свыше без каких-либо его действий и усилий [15, с. 169–151]. 13. Намруд – Нимрод синодального перевода Библии. В Коране имя Намруда не упоминается, но предание, вслед за Агадой, связывает Намруда с историей пророка Ибрахима (Авраама). Многие толкователи относят к нему айат «Разве ты не видел того, кто препирался с Ибрахимом о Господе его за то, что Аллах дал ему власть? Вот сказал Ибрахим: “Господь мой – тот, который оживляет и умерщвляет”. Сказал он: “Я оживляю и умерщвляю”. Сказал Ибрахим: “Вот Аллах выводит солнце с востока, выведи же его с запада”. Исмущен был тот, который не верил: Аллах ведь не ведет прямо людей неправедных!» [4, сура 2: 260(258)]. По одному из преданий, Намруд был одним из четырех великих царей всего мира наряду с Сулайманом, Зу-л-Карнайном (Александром Македонским) и Бахтанассаром (Навуходоносором) [16, с. 180]. 14. ‘Курси так же, как и ‘Арш, понимается двояко: если ‘Арш – престол, то курси – подножие престола; если же ‘Арш – высшее, девятое, небо, то курси – предшествующее ему восьмое небо «неподвижных звезд» [7, сл. ст. “kursī”]. 15. От Луны до спины Рыбы – см. примеч. 3. 16. В оригинале: Ba ‘illat justan-at mašġūl būdan | naxv āhad būd juz ma‘lūl būdan, букв. «Для тебя заниматься поиском причины | будет не чем иным, как недугом. «Причина» в первом полустишии – ‘illat, в других значениях «болезнь», «изъян», «дефект». Во втором полустишии «недуг» – ma‘lūlbūdan, здесь слово от того же корня, ma‘lūl: 1) больной, увечный, дефектный 2) обусловленный, являющийся следствием, результатом ч.-л. Таким образом, идея бейта: только ущербный, подверженный дурному воздействию человек станет искать причины божественных действий. 17. Четыре природы– четыре «первичные силы» (теплота, холодность, влажность и сухость) по учению Ибн Сины, восходящему к учению Гиппократа о четырех темпераментах. Идея бейта: не надо считать, что Божественные действия могут иметь материальные причины. 18. Ссылка на астрономические представления о постоянном вращении небесных сфер. 19. Малая частица ẕāt, зд. – пылинка, видимая в солнечном луче. «<...> словно и не было вовсе». Цитируется Коран: «Жизнь в этом мире [с ее расцветом и увяданием] подобна воде, которую Мы изливали с неба и которую затем впитали растения земли, идущие в пищу людям и животным. Когда же земля покрылась убором [трав и злаков] и приукрасилась и ее жители вообразили, что это они властны над ней, [внезапно] ночью или днем исходит Наше повеление, и Нашею волей уже сжат [урожай], словно его и не было вовсе. Так разъясняем Мы знамения для людей размышляющих» [12, сура 10:24]. 20. Рахш – имя знаменитого коня богатыря Рустама, героя «Шах-наме» Фирдоуси, ставшее нарицательным обозначением могучего коня светло-рыжей масти. 21. Аллюзия к кораническому описанию конца мира: «Когда солнце покроется мраком...» [12, сура 81:1]. 22. Намек на хадис, гласящий, что во время воскресения мертвых солнце взойдет с запада. В авторитетных сборниках этот хадис отсутствует. (За указание на этот факт благодарю И. Р. Насырова.) 23. Хирка – одежда суфия; зуннар – пояс, который должны были носить в мусульманских странах иноверцы. 24. «Несомненное знание» и «несомненное», «истинное видение» – коранические выражения: «Нет же, если бы вы знали знанием достоверности» [4, сура 102:5–7]. Ср. у Худжвири: «Под несомненным знанием (ʽilm al-yaqīn) суфии понимают знание (религиозной) практики в этом мире согласно с Божественными установлениями. Под несомненным видением (ʽayn al-yaqīn) они понимают постижение перехода в мир иной (nazʽ) и «момента» этого перехода. <…>». По Худжвири, «несомненное видение» – стоянка ʽарифов, познавших, предполагающая их готовность к смерти» [17, с. 383]. 25. Смысл бейта: когда человек сам не ставит ни во что свои добрые дела, ему становится неважно, видят их другие или нет. 26. Дозволенный (ḥalāl) – позволяемый мусульманским законом (фикхом). 27. Подушная подать (jizzyat) взималась в мусульманских странах с иноверцев. 28. Асхаб – мн. ч. от ṣāḥib – «сторонник». Сначала так называли сподвижников Мухаммада, а позже – тех, кто хоть раз, хотя бы в детстве, видел Мухаммада. Михраб – ниша во внутренней стене мечети, указывающая направление к Мекке, куда должны быть обращены лица молящихся. 29. Буквы арабского алфавита ا» алиф» и د» даль» служат, соответственно, метафорами прямоты (искренности сердца) и согнутости (согбенного стана). 30. Аскет – так условно передается слово захид (zāhid), «отрекшийся от мира сего ради мира будущего, <…> считающий для себя запретными сон, еду (кроме физически необходимых) и любые мирские радости» (см.: [10, сл. ст. “zāhid”]). Иногда переводится как «мироотреченец» (например: [18]) и «отрешенный от мирского» (например: [19]). 31. Ссылка на распространенный в суфийской среде хадис: «Кого убивает любовь ко мне, для того я сам буду выкупом за кровь». 32. Шахада – букв. «свидетельство», формула «Нет никакого божества, кроме Аллаха, а Мухаммад – посланник Аллаха», первое и важнейшее положение исламского исповедания веры; произнесение этой формулы знаменует принятие ислама. 33. В этом и предшествующем бейтах обыгрываются значения слова sang – камень: в первом полустишии это камень, о который отбивается белье при стирке, во втором входит в состав фразеологизма «иметь руки под ч.-л. камнем» – «быть полностью подвластным». 34. Маджнун – араб. «одержимый», «безумец», это прозвище получил арабский поэт Кайс ибн Му‘азз, или Кайс ибн ал-Мулаввах, за свою «безумную» любовь к Лайли, девушке из другого племени. История любви и смерти Маджнуна и Лайли (восходящая к VII в.) – одна из самых популярных на Ближнем Востоке. Суфийские авторы рано начали использовать образы Маджнуна и Лайли и перипетии их любовной истории для разговора о любви к Богу. 35. Имеются в виду кровавые слезы, залившие грудь влюбленного. 36. Аллюзия к истории Мансура Халладжа (ок. 858–992), сохранившегося в памяти культуры как «первомученик любви к Богу», казненный за слова «ана-л-хакк», т. е. «Я – Истина» (или: «Я – Истинный Бог»). Этим восклицанием Халладж выразил свое единение с Богом – или свое уничтожение в Боге. Для законников язык Халладжа был непонятен, и его обвинили в богохульстве и приговорили к казни. «Когда Халладж взошел на виселицу | кроме слов “Я – Истина” с языка его ничто не сходило. || Поскольку языка его не понимали, | отрубили ему руки и ноги». У Халладжа «не было ни на волосок страха», его обуревала жажда мученичества, и он с готовностью совершил «омовение собственной кровью» [20, с. 148]. Для ‘Аттара Халладж был образцом любящего, который свою любовь удостоверяет печатью страдания и смерти. 37. Эта история приводится в «Синдбад-наме» Мухаммада аз-Захири ас-Самарканди, глава «Рассказ о лисе, сапожнике и жителях города» [21, p. 252–254]. 38. Абу Надж Айаз (ум. предположительно в 1057-58) – гулям (см. примеч. 41) тюркского происхождения, фаворит султана Махмуда Газнавийского (999–1030). В поэзии султан Махмуд и Айаз представляют идеальную любовную пару, так же как Лайли и Маджнун или Хусрав и Ширин. Об их любви и красоте Айаза читаем у Хафиза, Руми, Хакани, Саади, Фаррухи. Об историческом Айазе известно мало, хотя в его историчности сомневаться не приходится. По Абу Са‘иду Гардизи, персидскому историку XI в., он был главным виночерпием султана Махмуда, пользовался его полным доверием и занимал видное положение при дворе. После смерти Махмуда в 421/1030 г. Айаз отказался присоединиться к Мухаммаду, официальному наследнику престола, и вместе с двумя влиятельными фигурами и «большинством дворцовых рабов» переселился из Газны в Нишапур, ко двору Мас‘уда, брата и соперника Мухаммада. Там он так же пользовался расположением правителя, и он был назначен правителем Куздара и Кермана [22]. Обо всем этом, так же как о красоте и храбрости Айаза, говорит и Фаррухи, придворный поэт султана Махмуда, а затем и Мас‘уда, в касыде под названием «Хвала амиру АйазуУйаку, цели [стремлений] и возлюбленному султана Махмуда» [23, c. 161–163, кас. 78]. Недавно особое пристрастие Махмуда к Айазу получило и иное, неожиданное, подтверждение: был найден поздний артефакт – копия почетной «памятной монеты», прижизненного дара Махмуда своему любимцу по случаю какого-то торжества (см.: [24]). 39. Надимы – приближенные царя, принимающие участие в его развлечениях, его сотрапезники, собеседники и телохранители. О характере служения надимов говорится в «Книге правления», приписываемой Низам ал-Мульку, знаменитому везиру и атабеку султанов-сельджукидов Алп-Арслана и Малик-шаха (XI в.): «Надо, чтобы надим был от природы даровит, добродетелен, пригож, чист верой, хранитель тайн, благонравен, он должен быть рассказчиком, чтецом веселого и серьезного, помнить много преданий, всегда быть добрословом, сообщителем приятных новостей, игроком в нарды и шахматы, если он может играть на каком-либо музыкальном инструменте и владеть оружием, – еще лучше. <…> Надимам приличествует устраивать все, что имеет отношение к вину, развлечениям, зрелищам, дружеским собраниям, охоте, игре в човган и тому подобному, так как они для того и нужны» [25, с. 94–95]. 40. Рахш – см. примеч. 20. 41. Гулямы – ġulām (из ар. Ġulām – «юноша», «слуга») – юные рабы, непременные участники придворных пиров, которые составляли царское войско и «славились как красивой внешностью, так и воинской доблестью. <…> Лучшие из таких рабов были прекрасными солдатами и искусными наездниками, играли на каком-либо музыкальном инструменте, имели утонченные манеры и могли составить приятную компанию» (Йаршатер. Тема винопития и концепт возлюбленного в ранней персидской поэзии. – Цит. по: [26, с. 44–45]). 42. Грош – в оригинале джау, букв. «ячменное зерно» – мера веса (1/96 золотника), до XIV в. приблизительно 0,045 г. 43. Безумец (dīvāna. majnūn) – частый персонаж поэм ‘Аттара. Типологически его с известными оговорками можно соотнести с юродивыми христианской традиции. «Безумец» лишен обычного человеческого разума, но ему открыты тайны иного мира. Для него не существует ни социальных, ни религиозных норм, он нарушает законы шариата и вступает в спор с Богом. Безумец нищ и бездомен, мальчишки на улицах швыряют в него камни, обычные люди то не понимают его и посмеиваются над ним, то ищут у него ответа на духовные вопросы, правители его почитают и стараются зазвать к себе. 44. Ви́ дение себя», xv ad-bīnī – противоположно xv dā-bīni (ви́ дению Бога), в суфийском словаре трактуется как «прельщение», «себялюбие». 45. Обладатель власти – кораническое выражение: «<...> Повинуйтесь Аллаху и повинуйтесь посланнику и обладателям власти среди вас <...>» [4, сура 4:62(59)]. 46. Гилим – грубый ковер без ворса или накидка, сотканные из козьей или овечьей шерсти. 47. Ведь я по своей природе – как глиняный черепок! – Намек на представление о сотворении тела человека из земли и воды. 48. Свод и дворец – зд. небо и земля. 49. Дом ‒ зд. Каʻба. Хождение вокруг Ка‘бы – таваф (ṭavāf), важный элемент паломничества в Мекку (хаджа). 50. Большой базар – в ориг. rūz-bāzār. Среди буквальных значений этого слова: «день многолюдного базара, день, когда во многих местах происходит многолюдная оживленная торговля». Среди переносных значений – «День воскресения мертвых и Суда» (rūziqīyāmat) [10, сл. ст. “rūz-bāzār”]. В суфийском контексте базар (bāzār) означает «явленность» (tajalliyāt), манифестацию Божества в мире; Саджжади со ссылкой на газель ʻИраки определяет это как ступень манифестации Божественных светов [11, сл. ст. “bāzār”]. 51. Махасти (иначе – Махсати и Махсити) – полулегендарная поэтесса и певица двора султана Санджара (XII в.), более распространенные формы ее имени ‒ Махсати и Махсити. Ее также иногда называют «дабир» или «дабира» – письмоводитель или письмоводительница. 257 приписываемых ей четверостиший (руба‘и), разбросанных по различным антологиям, изданы в 1956 г. в Тегеране [27]. 52. ‘Аттар приводит имя в формах Махасти и Мāхасти. По мнению Деххода́, имя составлено из двух слов: mah (сокр. от māh «луна») и satī ‒ сокр. ар. Sayyadatī – «госпожа» [10, сл. ст. “mahsatī”]. 53. Чистая душой – в оригинале «чистого рода, чистой сущности» – pāk-gawhar. 54. Радкан (Rādkān) – так до сих пор называются несколько деревень в Иране. По мнению М. Р. Шафи‘и Кадкани, здесь речь идет о сельской местности к северу от Мешхеда [28, с. 646, прим. к бейту 4097]. 55. Масих чисторожденный – Мессия, (‘Иса, Иисус) в исламе – наиболее почитаемый из пророков, бывших до Мухаммада, в Коране предстает как праведник, рожденный от девственной матери [4, суры 3:37(42)–42(46); 19:16–22]. ‘Исе посвящена обширная агиографическая литература, где описываются его чудеса, приводятся речения и проповеди и подчеркивается его особая чистота – согласно преданию, ‘Иса и его мать были «единственными из людей, которых во время их рождения не коснулся шайтан» [29, p. 82]. 56. Ср.: Новый Завет, Евангелие от Матфея (12:35): «Добрый человек из доброго сокровища выносит доброе, а злой человек из злого сокровища выносит злое». Однако эти слова, очевидно, были заимствованы не непосредственно из Евангелия, но из хадиса «Каждый тратит то, что имеет» [28, c. 649, прим. к бейту]. 57. Сын времени (ibnal-vaqt) – «Время» (vaqt) в суфийском лексиконе означает мгновение, когда суфию даруется некое мистическое состояние, например любви к Богу, упования на Бога, удовлетворенности Богом и т. д. [30, сл. ст. “vaqt”], или же “vaqt”, «есть момент явленности Первоначала (вечного) во множественном (временном) таким, каково Оно» [19, c. 293]. Суфия, который полностью ему отдается и принимает посланное Богом, не думая о настоящем, прошлом или будущем, называли Ибн ал-вакт – «сын этого мгновения». В целом в суфийском представлении «время – это то, в чем ты пребываешь в данный момент» (Кушайри: [15, c. 132]; о толкованиях термина «время» см. там же: [15, c. 132–134]). 58. Перевернутый свод, ṭāq-i nigūnsār – метафора небосвода. 59. История восходит к рассказу из трактата «Саваних ал-‘ушшак» Ахмада Газали [31, c. 146–148]. 60. Круживший – в прямом значении: юноша кружил повсюду, предлагая свой товар. В метафорическом значении: юноша постоянно был в состоянии «кружения», т. е. смятения и растерянности. 61. Не был он лишен соли в любви к той луне, | потому был в волнении* ко времени и не ко времени. – Nabūdī bī namak dar ‘išq-i ān māh | az ān dar šūr* būdī gāh-u bīgāh. Бейт строится на семантике солености: namak – соль, иносказательно – «обаяние», «красота», «душа», bī namak – «без соли», иносказательно – «неверный» (10. Dihxudā: сл. ст. “namak”, сл. ст. “bī namak”); šūr – «волнение, смятение», «пылкость, горячность», «страсть, влечение», во втором значении – «соленый». Тем самым влюбленный был верен («имел соль») в своей любви, поэтому его ни на минуту не оставляло любовное волнение («соленость»). Игра этими значениями продолжится ниже. * В волнении (dar šūr) – вариант изд. Шафи‘и Кадкани [28, c. 302]. В основном тексте dar sūz – в горении. 62. Дерево ало́й – каламбак, дерево с ароматической древесиной. 63. Любовная игра (‘išq-bāzī), в суфизме означает как любование юным прекрасным созданием – отражением красоты Создателя, так и готовность пожертвовать всем («поставить на кон всё») ради любви. 64. Нужна соль, как у меня, если есть у тебя волнение [любви]. – «Волнение» – в оригинале šūr, ср. примеч. 62. Если продолжить «пищевой» ряд, бейт прочитывается: «Тебе нужна соль, если [твой котел] разогрелся». 65. Кольцо в ухе – иносказание рабской преданности (раб носил в ухе кольцо с именем своего господина). 66. О сдерживании дыхания как важном условии молитвенной практики суфия см.: [32, c. 179–180]. 67. Раб с кольцом в ухе – см. примеч. 65. 68. Аййук – звезда Капелла в созвездии Возничего, самая яркая в Северном полушарии. В персидской поэзии – метафора удаленности, высоты и яркости.
|
