• Ориенталистика
• 2019 год
• Том 2, № 2

Наш журнал называется «Ориенталистика». Уже из самого назва­ния следует, что он призван говорить о Востоке, но делает это языком, сформировавшимся в основном в западной науке и изобилующим латинской по своему происхождению терминологией. Насколько это правомерно?

С одной стороны, язык современной науки действительно сформи­ровался по преимуществу на Западе, ее понятийный аппарат восходит к Аристотелю, в течение долгих веков он складывался в латиноязычной среде, а сегодня функционирует преимущественно в англоязычной. Игнорировать это обстоятельство невозможно, это значило бы обрекать нашу науку на провинциализм, рвать возможные связи с зарубежными коллегами и замыкать каждую специальную дисциплину в узких рамках, чтобы новые статьи и книги понимал лишь узкий круг коллег и едино­мышленников автора.

С другой стороны, если мы полностью откажемся от понятий, сфор­мировавшихся внутри тех самых культур, которые изучаем, мы, по сути, откажемся и от этих культур, а будем изучать лишь западные представ­ления о них. И более того, не стоит забывать о том, что российская наука не всегда есть лишь некоторая разновидность западной - за долгие годы в русскоязычной академической среде во многих областях сформирова­лась своя терминология, своя манера описания и изучения материала. То есть выбор иногда приходится осуществлять не только между условно «западным» и условно «восточным» языками описания, но и между ними, с одной стороны, и традицией в России - с другой. Где критерии этого выбора, как построить баланс?

Временные, пространственные и тематические пределы журнала очень широки: издание специализируется на истории, включая историю культуры и искусства древности и средневековья всех стран и народов от Марокко до Японии, а также филологии, философии, религии. Публикуемые в очередном выпуске «Ориенталистики» научные статьи предлагают разные решения, зачастую, возможно, спорные, но редкол­легия журнала намеренно оставила за их авторами право на выбор языка и терминологии даже в тех случаях, где у редакции с авторами нет единого мнения о наилучшем подходе.

Раздел «Филологические науки» открывает вторая статья из цикла об истории Израиля и Ближнего Востока в древности виднейшего рос­сийского библеиста Андрея Десницкого «История Древнего Израиля: принципы реконструкции». Интереснейшие подходы к решению труд­ных задач мировой науки, представленные ясно и четко, понятны не только ученым, но и студентам, к тому же изложены они на хорошем и общедоступном русском языке.

В этом же разделе представлены две статьи о персидской лексике и суфийской литературе Натальи Чалисовой и Лейли Лахути. Рассматриваются и комментируются сложнейшие доктринальные поло­жения, но при этом все изложено ясно, понятно даже неспециалисту, а ведь речь идет о душе, Боге, человеке, проблемах перевода и способах передачи этих понятий со смыслом по-русски. Уверен, статьи будут вос­требованы иранистами и не только ими, ведь суфийская тематика поль­зуется большой популярностью.

В разделе «Философские науки» мы публикуем содержательную статью Татьяны Скороходовой, в которой анализируются философ­ско-религиозные воззрения Рабиндраната Тагора, и в первую очередь его книга «Религия Человека» (The Religion of Man). Мне могут возра­зить, мол, Тагор - это ведь ХХ век, который явно выходит за пределы узкой тематики журнала. Но прочитавшие текст, уверен, согласятся, что Тагор - это титан, в котором индийская традиция преломилась так, что прошлое стало современным. В его творчестве оживают Веды и Упанишады, «Бхагавад-гита», веданта и вишнуизм. Поэтому в полной мере можно принять вывод автора, что «традиция играет роль способа приведения собственных его идей в гармоническое соответствие с тра­дицией мысли Индии, что позволяет Р. Тагору оставаться индийским философом».

Тем не менее, на мой взгляд, в статье есть и спорные моменты. Например, вряд ли правомерно утверждать, что «Европогенная кон­цепция эволюции Вселенной и жизни в онтологии Тагора... напомина­ет абрисы творения в Упанишадах - например, в Айтарейе (I.1.2) или Мундаке (II.1), где все рождается от неуничтожимого [19, т. II, с. 39, 177, 180], а значимая веха - появление пуруши» (с. 381-382). Думается, гораздо плодотворнее говорить, что у Тагора за этим размышлением прочитывается и ведантистское понимание отношений Брахмана и атмана, Бога и дживы, и он постоянно подкрепляет свою мысль ссыл­кой на Упанишады.

В этом же философском разделе Тауфик Ибрагим и Наталия Ефремова продолжают публиковать свой перевод глав из раздела по метафизике/ теологии книги крупнейшего мусульманского философа Ибн-Сины «Указания и напоминания», используя при этом язык современной запад­ной философии. Так, в тексте появляются «иммортология души», «интелли- гибелии», «интеллектные субстанции» или «имматериальность». С одной стороны, по-видимому, можно было бы подобрать для каждого понятия русский термин («бессмертие души», например), чтобы облегчить чтение неискушенному читателю, но, с другой - подобные русские аналоги слиш­ком широко употребляются и смысл их поэтому оказывается размытым.

В рубрике «Нумизматические памятники» статья Александра Акопяна и Евгения Гончарова написана ясно, конкретно и доступно, хотя и здесь язык описания совсем не простой, так как тема работы узкоспеци­альная. Вероятно, четкости изложения помогает регулярный семинар, проводимый в Отделе памятников Института востоковедения РАН, о котором в этом же номере журнала дается краткий отчет Любови Горяевой. В ИВ РАН широко развита эта традиция, а в разделе «Научная жизнь» читатели найдут еще одно обозрение материалов кру­глого стола, проведенного Отделом сравнительного культуроведения (автор - Светлана Прожогина). Главное, что такие мероприятия способ­ствуют продуктивности в научном творчестве.

Переходим к статье Натальи Железновой, которая приятно удивила. В работе, посвященной обряду поклонения, почитания (пуджа), автору удалось открыть поразительный мир джайнизма, причем не только в Индии, но и за ее рубежами. Красивое и продуманное, ценное изложе­ние, затрагивающее различия в главных направлениях этого религиоз­ного движения: дигамбаров (одетых в пространство) и «щветамбаров» (одетых в белое).

Надо заметить, что Н. А. Железнова - автор полудюжины моногра­фий о джайнской философии, переводов труднейших трактатов по эпи­стемологии, космологии и других областей знания, написанных строго научным языком и по-русски. Поэтому ее очередной труд, читаемый и понимаемый легко, с огромным познавательным интересом, является, безусловно, удачей автора. Уверен, что и читателями публикация будет воспринята с интересом.

Однако нельзя не сказать о том, что препятствует легкому усвое­нию материала. Имеются в виду санскритские компаунды (сложные слова), которые автор намеренно употребляет слитно, например, «Сагарадхармамрита», «Субхашитаратнасандоха-шравакачара» - такие написания весьма сложно будет понять читателю, незнакомому с сан­скритом.

Статья Владимира Дружинина находилась в редакционном портфе­ле еще с прошлого года. Нашим рецензентам она показалась узкоспеци­альной. Автор доработал рукопись, и теперь мы получили ясное пред­ставление о древнейшей системе врачевания и оздоровления - Айюрведе. Начиная со жрецов и певцов «Ригведы», веками накапливаемый опыт и знания были собраны, систематизированы, описаны в трактатах индийскими учеными лекарями. Эти трактаты изучаются, а практики, методы лечения, собственно лекарства из при­родных ингредиентов широко применяются во всем мире, тем более в Индии с ее более чем миллиардным населением. Клиники Айюрведы практикуют по всему миру, работают они и в России, и, конечно, нужно научно осмысливать эти знания.

Оригинальный материал представил Евгений Вырщиков, предста­вив статью «Локаята и локаятики в древних источниках (палийский канон и “Артхашастра”»). Напомню читателям: уже 200 лет в индологии локаята считается школой раннего индийского материализма, часто называемого оппонентом религиозных школ брахманизма и индуизма. Индийский марксист ХХ века Дебипрасад Чаттопадхьяя создал огром­ный том «Локаята даршана. История индийского материализма», где он нашел присутствие локаяты и в Ведах, и в Упанишадах, и в других древ­них книгах. Книгу, естественно, тут же (1961) перевели на русский язык. Более или менее прозрачно о локаяте сказано в «Атха-шастре» («Наука о пользе [политики]»), ее окончательное сложение ученые датируют первыми веками н. э. (вплоть до IV в.). Е. Г. Вырщиков приводит и подроб­но разбирает этот фрагмент.

Но гораздо больше материалов для анализа он находит в палий- ском каноне, особенно в «Дигха-никае» (Собрании долгих [сутт]), которое тоже формировалось несколько веков и было записано на Шри-Ланке в I в. до н. э. Изучив фрагменты из «Амбаттха-сутты» (DN I.3.1) и «Сонаданда-сутты» (DN, I.4, 4), автор делает настоящее индологическое открытие: «Локаята - учение брахманское, и более того - сопряженное с изучением “учения трех вед” в полном объеме и выполнением ритуалов (о связи локаятиков с совершением реаль­ного ритуала-яджни убедительно говорит “Кутаданта-сутта”)», и никакого материализма.

«Артхашастра» давно и успешно изучается в России. Русский пере­вод трактата, что знаменательно, был начат в 1930 г. в Институте восто­коведения Академии наук СССР по инициативе директора С. Ф. Ольденбурга (1863-1934). Группой переводчиков в составе Е. Е. Обермиллера (1901-1935), А. И. Вострикова (1902-1937), Б. В. Семичова (1900-1981) руководил другой титан отечественной индологии Ф. И. Щербатской (1866-1942). Над переводом первого раз­дела книги трудился сам С. Ф. Ольденбург, и к 1932 г. работа по переводу всего труда «Артхашастра» в основном была завершена. Окончательной обработкой перевода занимался В. И. Кальянов (1908-2001), ученик Ф. И. Щербатского. В 1950-е гг. к работе над текстом перевода дополни­тельно подключились также и другие индологи, и в 1959 г. книга, нако­нец, увидела свет. В 1993 г. благодаря Владимиру Кальянову перевод трактата с санскрита был вновь опубликован - издательство «Наука» выпустило его под названием «Артхашастра, или Наука политики» в серии «Литературные памятники».

В заключение хотелось бы выразить надежду, что в следующих номерах журнала мы увидим новые статьи, которые будут представлять читателям открытия не только в узкоспециальных областях, но и пока­зывать им новейшие тенденции в других областях востоковедения.